Опрокинутый горизонт - [29]

Закрыв книгу, она убрала ее в сумку.

Цель поездки была достигнута. Прогулявшись напоследок по пляжу, они сели в машину и уехали.

* * *

Возвращение в квартиру стало для них резким осознанием реальности. Люк встретил их в трусах, Тила – в пеньюаре Хоуп.

На следующее утро, едва проснувшись, они сбежали в «Старбакс». Хоуп стала штудировать предложения съемного жилья в Интернете, Джош взял на себя соответствующие рубрики местных газет.

Целую неделю они просматривали квартиры. Джош решился расширить зону поиска, и в результате они остановили выбор на просторном светлом лофте, совершенно непохожем на тот район, где они его нашли. Но, поторговавшись с хозяевами и договорившись о цене, они больше не стали проявлять излишнюю разборчивость.

Позвонив отцу, который по ходу разговора сознался, что на Рождество собирается поехать куда-нибудь с Амелией, Хоуп добилась от него обещания заплатить.

Арендный договор был подписан, переезд состоялся уже на следующий день.

* * *

Лето закончилось, начался новый семестр. Джош после лекций занимался с учеником, по-прежнему оставшимся полным тупицей. Затем он садился на велосипед – подарок Хоуп, рывшейся на барахолках в поисках мебели для их лофта, – и торопился в Центр, где его ждал Люк. Хоуп присоединялась к ним при первой возможности, и втроем они посвящали почти каждый вечер исследованиям, служившим потом темой почти всех их бесед.

Тиле быстро надоела эта ситуация, и в середине октября она порвала с Люком, предпочтя ему капитана баскетбольной команды. Люк стоически перенес удар и, чтобы забыться, стал проводить в Центре еще больше времени.

В середине ноября Флинч повысил его, назначив ассистентом. Люку льстило доверие профессора, он наслаждался новым положением.

Тила осталась всего лишь воспоминанием. Троица снова сплотилась, как в былые времена.

Если бы не чрезмерные нагрузки, если бы не проблемы с деньгами, с которыми Хоуп и Джош сталкивались постоянно, если бы не постоянная мигрень, заставлявшая ее сидеть за монитором исключительно в очках (а очки она терпеть не могла и надевала их, только когда у нее начинала раскалываться голова), если бы не отсутствие отца, не отходившего от Амелии, – если бы не все это, жизнь была бы прекрасной, а будущее – просто великолепным.

Опыты в Центре выглядели многообещающе. Благодаря обращению Флинча к директору университетской клиники они получили право дважды в неделю пользоваться томографом – за час до прихода бригады техников.

Это разрешение носило сугубо конфиденциальный характер, о том, что они используют томограф, не полагалось знать больше никому.

В 22.55 по четвергам и воскресеньям троица проникала в клинику через морг, кралась по коридору, упиравшемуся в котельную, входила в грузовой лифт и поднималась на верхний этаж в компании тележек с бельем. Дальше оставалось только войти через служебную дверь в отделение рентгенологии и томографии, в этот час закрытое. Тщательно придерживаясь этой схемы, они на 55 минут получали в свое распоряжение самое совершенное оборудование, а потом им надлежало незаметно ретироваться. За этот час у Люка получалось сравнить изображения, сгенерированные компьютером, с теми, которые передавал томограф, сканировавший мозг Джоша.

Спустя месяц Хоуп заявила решительный протест против того, чтобы Джош, даже во имя науки, дважды в неделю подставлял свой мозг под магнитное поле машины, управлять которой Люк научился совсем недавно. Конечно, предпочтительнее было бы найти другую подопытную морскую свинку, но где ее взять?

В начале зимы Хоуп решила время от времени использовать мощности Центра для иных целей, нежели те, что воодушевляли ее друзей.

Теперь она при любой возможности сбегала от них и, спрятавшись в первом же свободном помещении, погружалась в собственные изыскания.

Как-то вечером, отдыхая в зале для посетителей, она познакомилась с двумя студентками, немкой и японкой, занимавшимися клонированием клеток мозга. Новая троица, спаянная симпатией, завела привычку встречаться всякий раз, когда начинала испытывать потребность в кофеине.

Вечер за вечером Хоуп засыпала своих новых подруг несчетными вопросами и в конце концов усмотрела в их занятиях дополнительную возможность – применить их в своей излюбленной сфере нейродегенеративных заболеваний.

Подогревая их интерес, она высказала мысль, что рано или поздно появится возможность клонировать здоровые клетки и пересаживать их в целях лечения некоторых патологий, ведущих к перерождению мозга. Свои умозаключения она подкрепляла результатами опытов Джоша и Люка. Две студентки мигом сообразили, какую пользу может принести им Хоуп.

Теперь она все чаще убегала от своих партнеров к новым подругам.

Люк и Джош долго ничего не замечали, и Хоуп это было на руку. Зато перемены не ускользнули от внимания Флинча. Сначала они его как будто не беспокоили, но ближе к Рождеству он все же вызвал Хоуп. То, что она нащупала свою подлинную сферу интересов, не значит, сказал он, что для нее действуют какие-то особые правила – во всяком случае, если она намерена и впредь пользоваться возможностями «Лонгвью». Ее присутствие на еженедельных встречах отныне становится из факультативного обязательным: впредь она обязана регулярно отчитываться о своей работе и делиться ее результатами, в противном случае допуск в Центр будет для нее закрыт.