Операция «Остров» - [20]

Шрифт
Интервал

Через две секунды она начала дежурно постанывать, отчего у Песоцкого наконец пропала потенция.

В приступе ненависти он крепко схватил тварь за загривок и вжал ее в матрац. Она вскрикнула по-настоящему и попыталась вырваться, и вот тут-то Песоцкий вмиг возбудился — и через минуту с хрипом завершил оплаченный процесс.

Он отвалился и не сразу открыл глаза. Шлюха, уже в трусиках, грызла свое яблоко, стоя у окна. Песоцкому вдруг почудилось, что она и не переставала его грызть все это время, и к горлу подкатила тошнота. Тварь крикнула что-то вниз, сутенер ответил, и она громко рассмеялась...

Быстро одевшись, клиент сбежал вниз — и, пряча глаза, рванул в темноту.

* * *

Он вылил на себя флакон шампуня и долго стоял под душем, смывая позор последних часов. Потом оделся и снова вышел в ночь, чтобы продышаться перед сном и хоть мало-мальски по-человечески закончить этот идиотский день.

В баре, сгорбившись над стойкой, сидел человек. На лысом черепе играл блик света.

— Мое почтение, — сказал Песоцкий по-французски.

Сидевший резко обернулся, и Песоцкий ясно увидел ужас в водянистых глазах. Потом лицо месье Боннара вернулось в привычную ироническую складку.

— А-а, это вы.

— Доброй ночи.

— Так себе ночь, — было ему ответом. — Простите, вы — …

— Леонард, — напомнил Песоцкий.

— Да-да, конечно. Составите мне компанию, Леонард? Я тут напиваюсь.

— С удовольствием, — согласился Песоцкий, подумав: а не напиться ли и мне?

— Прошу, — Боннар указал на стул рядом. — Я пью ром. Для вас?

— Ром, отлично.

Месье кивнул бармену, и куски льда упали в стакан. А и напьюсь, решил Песоцкий. Пропади все пропадом.

— А чемодан так и не нашли, — сказал вдруг месье Боннар со странным удовольствием в голосе. Песоцкий всмотрелся и увидел, что тот крепко пьян.

— Не нашли.

— Вот, — сказал месье. — Интересно, да?

— Ничего интересного.

Боннар поднял выразительные брови и пожал плечами: неинтересно, так неинтересно. И снова принялся сосать из своего стакана. Бармен поставил такой же, полный, перед Песоцким.

— Вы из России, — уточнил Боннар, насосавшись.

— Да.

— Путин, — понимающе кивнул Боннар.

— Еще Чехов, — сказал обиженный Песоцкий. — Толстой, Чайковский, Эйзенштейн…

— Да-да, конечно, — согласился Боннар. — А сейчас — Путин.

— Сейчас да, — хмыкнул Песоцкий.

— И чем занимаетесь, если не секрет?

— Я? Выдумываю всякую всячину.

— Вы сценарист?

Песоцкий кивнул.

— Надо же…

Боннар дососал из стакана и молча двинул его вдоль стойки. Бармен поймал взгляд хозяина, тот кивнул, и кубики льда снова прозвенели о стекло.

— Хотите сюжет, господин сценарист?

Тут пожал плечами уже Песоцкий.

— Сюжет! — объявил ночной собутыльник и значительно поднял палец. — Герой — некто месье Дельма. Политтехнолог, выпускник Сорбонны, очень успешный господин… вот вроде вас.

Месье изобразил поклон и икнул.

— Пардон…

— Сделайте одолжение, — скривился напрягшийся Песоцкий.

— Так вот, этот Дельма полетел как-то в Африку… Угадайте, зачем?

Песоцкий снова пожал плечами.

— Наводить глянец на одного людоеда, — раздельно сказал собеседник, и Песоцкий замер, вспомнив обрывок утреннего разговора на террасе.

— Людоед был очень богат, — продолжал тем временем лысый господин. — Вам приходилось встречать богатых людоедов?

— Приходилось, — заверил Песоцкий.

Боннар засмеялся нехорошим смехом.

— Ну да… Так вот. Наш отличник Сорбонны сделал этого людоеда президентом одной долбаной африканской страны, полной всякой чудесной херни. Ну, там… нефть, руда… Раньше всем этим владел другой людоед, и мы его аккуратно поимели на выборах под флагом борьбы с коррупцией, за независимость этого славного африканского народа от грабительских межнациональных корпораций. Знакомы ли вам эти волшебные слова?

— Еще бы.

Боннар снова заквохтал пьяным смехом и погрозил Песоцкому пальцем.

— Ага-а!.. Тогда продолжаем сюжет! В процессе сотрудничества господин Дельма вошел в деловые отношения с группой перспективных людоедов и немножко разбогател на тамошних рудниках… Ближе к выборам денег они не считали.

Песоцкий был, как говорят немцы, одно большое ухо.

— Но все это — только завязка… — предупредил хозяин отеля и замотал в воздухе рукой, безуспешно вспоминая имя. Песоцкий подсказал.

— Да! Так вот, Леонард: прошло четыре года, и людоеды снова позвали господина Дельма поработать. Предложение пришлось очень кстати, потому что он только что развелся, и жена, уходя, откусила от него, на память о десяти годах совместной жизни, здоровенный кусок. Вы женаты?

Песоцкий кивнул.

— Убейте ее до развода, — попросил Боннар.

Песоцкий кивнул.

— Стало быть, новое предложение… Отлично! Наш герой потребовал предоплату, и они перевели всю сумму! Сумму я вам не скажу, и даже не пытайтесь совать свой длинный нос в чужие счета...

Боннар заговорщицки похлопал собеседника по коленке и снова значительно поднял палец.

— Но! Внимание, мой друг: поворот сюжета…

Он торопливо втянул горючее из стакана: рассказ не терпел отлагательств.

— За два дня до вылета на свои предвыборные копи господин Дельма заболевает. Влежку! Температура под сорок, озноб, волдыри по телу, полный комплект. И даже непонятно, что это, — врачи врут каждый свое. Ни о каком полете в Африку, как вы понимаете, речи нет: выжить бы. Он и выживает — в одну ночь температура рушится на четыре градуса. Ощущение такое, что вынули скелет, не можешь налить себе стакан воды. Засим у господина Дельма безо всякой химии вылезают все волосы из башки…


Еще от автора Виктор Анатольевич Шендерович
Савельев

Новая повесть Виктора Шендеровича "Савельев» читается на одном дыхании, хотя тема ее вполне традиционна для русской, да и не только русской литературы: выгорание, нравственное самоуничтожение человека. Его попытка найти оправдание своему конформизму и своей трусости в грязные и жестокие времена — провалившаяся попытка, разумеется… Кроме новой повести, в книгу вошли и старые рассказы Виктора Шендеровича — написанные в ту пору, когда еще никто не знал его имени.


Избранное (из разных книг)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Здесь было НТВ», ТВ-6, ТВС и другие истории

Считается элегантным называть журналистику второй древнейшей профессией. Делают это обычно сами журналисты, с эдакой усмешечкой: дескать, чего там, все свои… Не будем обобщать, господа, – дело-то личное. У кого-то, может, она и вторая древнейшая, а у меня и тех, кого я считаю своими коллегами, профессия другая. Рискну даже сказать – первая древнейшая.Потому что попытка изменить мир словом зафиксирована в первой строке Библии – гораздо раньше проституции.


Искатель, 1988 № 01

СОДЕРЖАНИЕРудольф Итс — Амазонка из ДагомеиВиктор Шендерович — Страдания мэнээса ПотаповаДжеймс Хедли Чейз - Капкан для Джонни.


Изюм из булки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Изюм из булки. Том 1

Книга воспоминаний Виктора Шендеровича «Изюм из булки» уже успела полюбиться читателям. Советская Армия и студия Олега Табакова, программа «Куклы» и ее герои, байки позднего «совка» и новых времен, портреты гениев и негодяев, — сотни сюжетов, объединенных обаятельной интонацией автора, образуют неповторимую картину нескольких эпох… Новое, третье издание книги — это еще и четыреста новых историй, которые вы, несомненно, будете перечитывать и пересказывать сами…


Рекомендуем почитать
Что мое, что твое

В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.


Черные крылья

История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.


Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.