Он ведёт меня - [66]

Как все это может произойти так внезапно, в такое, казалось бы, короткое время? Ответ кроется в утрате добродетели смирения, в утрате осознания того, сколь важна наша жизнь в глазах Божиих, в утрате способности видеть, что все исходит от Бога. Как только эта способность утрачивается, наше эгоистическое «я» начинает едва уловимо обретать всё большую важность, а воля Божия начинает утрачивать значение. Не неудачи, ошибки и грехи как таковые приводят нас к этому, но недостаток смирения. Смиренный же человек, как бы тяжелы ни были его падения, всегда сможет примириться с Богом и начать все заново, ибо его смирение говорит ему о его полной зависимости от Бога.

В этом состоит разница между подлинно смиренным человеком и тем, кому смирения недостает. Первый видит вину за неполадки в своей жизни, свои грехи и ошибки в себе самом и старается вновь обрести верность воле Божией. Последний далек от того, чтобы винить в своих падениях и ошибках самого себя, пытается найти своим поступкам то или иное оправдание и упорствует в тех самых делах, которые медленно отчуждают его от Бога и его призвания. Даже в угрызениях совести, которые его беспокоят, он видит не благодать Божию, которая может привести его обратно, но истолковывает их как знаки того, что первоначальное его решение последовать тому или иному призванию было ошибкой.

Итак, я сидел в самолете, направлявшемся в Красноярск, спрашивая себя, почему я вдруг ощутил такое негодование, когда мне пришлось покинуть свой «приход» в Норильске. Произошло ли это оттого, что приказ КГБ покинуть Норильск меня унизил? Почему после всех многолетних попыток узреть волю Божию во всех поворотах и перипетиях моей судьбы, происходивших вопреки моим собственным мечтам и намерениям (порой реальность была прямо противоположна моим намерениям и замыслам), после долгих лет, постепенно ведших меня к способности видеть десницу Божию и Его Промысел в странных и зачастую горьких событиях, которые мне приходилось переживать, я не мог представить или понять, что и эта перемена от Бога? «Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших». Сколько раз мне в конце концов удавалось понять это, размышляя о собственном опыте! Сколько раз я решался всегда стараться видеть во всем Его волю! Неужели же теперь я не решусь принять этот внезапный конец своего апостольства в Норильске, потому что мне с моей человеческой мудростью он кажется бессмысленным?

Действительно ли причиной моего огорчения была тревога за тех мужественных христиан, которых я оставил позади? Или же то было мое личное разочарование, вызванное тем, что моему первому действительно стоящему священническому опыту пришел конец как раз тогда, когда все, казалось, шло так хорошо? Воображал ли я себе, боялся ли я, что Бог не сыщет никакой иной возможности позаботиться о Своем народе? «Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду», – сказал Господь наш Петру. – Ты иди за Мною». Христос позвал Петра, но Петр беспокоился об Иоанне. Теперь же Христос через КГБ звал меня покинуть Норильск. Почему же я должен сомневаться, что Он найдет способ позаботиться о них, пока я не приду? Прежде всего мне следует заботиться не об этом, но о том, чтобы верно следовать за Ним, куда бы Он меня ни вел, всегда видеть Его волю в событиях моей жизни и верно исполнять ее без сомнений и колебаний.

Да, я был разочарован. Нет, у меня не было ответов на все беспокоившие меня вопросы, и я не мог до конца разобраться в тех мыслях, которые заполняли мой ум, по мере того, как самолет приближался к Красноярску, но я знал одно: я давно решил стремиться всегда и во всем видеть Его волю. Я пообещал полностью отдаться Его Промыслу. Начинался новый день, быть может, новая страница моей миссии по распространению Царствия, и моя задача была в том, чтобы принять ситуации и обстоятельства этого нового дня, ни о чем не спрашивая и не оглядываясь назад. Теперь – после всего, что я познал и постиг о таинственных путях Промысла Божия, – не время было отвергать действие Его благодати и Его воли. Моя задача сегодня, как и всегда, была в том, чтобы довериться без сомнений и колебаний премудрости Его воли, принять ее с благоговением, не пытаясь заставить ее совпадать с моей собственной волей или до конца постигнуть ее своим ограниченным человеческим разумом; в том, чтобы вновь отдаться без остатка с полным упованием и доверием таинственному действию Его благодати и Его мудрости.

Моя жизнь, как и жизнь Христа – если священство мое что-нибудь да значило, – была в том, чтобы всегда творить волю Отца. Я нуждался в смирении: в благодати осознания своего места пред лицом Божиим – не только тогда, когда все идет хорошо, как это было в Норильске, но – даже в большей мере – и тогда, когда приходят сомнения и разочарования, как сегодня, когда все идет не так, как я желал или планировал. Это и значит быть смиренным – учиться принимать разочарования и даже поражения как ниспосланные Богом, учиться стойко переносить эти неудачи, терпеливо храня внутренний покой и упование на Бога и твердо зная, что свершается нечто важное, ибо жизнь наша движима волей Божией и мы стараемся, как только можем, принимать и исполнять ее.