Он пришел. Книга первая - [46]

Лейтенант Шама остановил мотоцикл у самого дома Сары и быстро направился к двери с пистолетом наготове.

Дверь оказалась открытой, но света не было ни в одной из комнат. Тихо ступая, он прошел по входному коридору и, подойдя к гостевой комнате, услышал знакомый голос. Да! Это был голос ребе Симантова. Лейтенант хотел прислушаться к их разговору, но говоривший сказал: «Лейтенант! Пройдите в комнату и уберите, пожалуйста, ваше оружие. Своим необдуманным поступком вы можете напугать всех присутствующих здесь». Офицер спросил также спокойным голосом: «Вы не хозяин этого дома! Тогда почему вы отвечаете за всех? Если господин Мордехай и госпожа Сара с детьми не выйдут через десять секунд после того, как я закончу говорить, тогда вам, господа религиозные, уже не придется объяснять причину вашего незаметного прихода в эту тихую и добропорядочную семью». Он еще не закончил говорить, как в проходе показалась улыбающаяся Сара и за ее спиной огромный Мордехай.

Бархатный голос Сары успокоил офицера, готового ворваться в комнату с целью спасения этой семьи. Она проговорила: «Вам не следует так нервничать. Наши гости являются друзьями старых знакомых. Они приехали к нам по настоятельной просьбе рабая Моше и его жены-ребицин Естер. Ребе Симантов и его ученик, мистер Борух, хорошие люди. Теперь я и мой любимый муж прекрасно понимаем, что за нами наблюдают скрытно от нас и для нашей пользы. Проходите, пожалуйста, в комнату. На столе приготовлен горячий кофе и много вкусностей. Заодно вы поближе познакомитесь с нашими друзьями. Я думаю, что вам есть о чем поговорить». И Сара уступила дорогу лейтенанту Шама. По пути к столу он говорил сообщение: «Всему юниту! Я внутри. Здесь пока все спокойно, но пусть никто не расслабляется. Скоро прибудет капитан и с ним спедподразделение. Кроме капитана Штейна, никого к дому не подпускать. Всем ожидать моих указаний. Будьте бдительны и предельно осторожны».

Жители кибуца немного устали от столь праздничного веселья, и теперь свет, выходящий ранее из окон, постепенно угасал. Вскоре все кибуцники заснули крепким сном. А к воротам КПП подходила большая группа хабадников. Ребе Ицхак-Леви бен Элиезер шел впереди своих учеников, и в этот момент пронесся ураганный ветер и сбросил этот ветер лохматую шапку с головы рабая. Он встал. Кто-то из пришедших с ними поднял шапку с земли и вернул ее рабаю. Учитель посмотрел на подошедшего к нему и, заметив что-то, спросил на идиш: «Послушайте, любезнейший! Почему я вижу вас впервые среди моих учеников?» И взглядом опалил незнакомца. Все ученики встали за спиной рабая, а за незнакомцем выросли другие незнакомые лица в одежде хасидов. Их становилось все больше и больше, и вскоре небольшая группа учеников ребе Ицхака-Леви, да и он сам, оказались в окружении чужих «хабадовцев»!

Толпа незнакомцев расступилась, и перед лицом рабая предстал глубокий старец в одеянии монаха из Ватикана. Его внутренний голос говорил: «Мы пришли сюда не для того, чтобы отнять у вас вашу жизнь. Мы пришли сюда для того, чтобы взять то, что по праву принадлежит нам. И никто не сможет помешать нам в нашем решении! Ваши убеждения и ваши деяния нисколько не мешают нам. Поэтому мои братья не тронут вас сегодня! Но если кто-нибудь из вас посмеет помешать осуществлению планов нашего ордена, тогда никто из вас не уйдет отсюда живым. Для вас открыты две дороги: одна – назад к жизни, которую вы имели до сих пор; вторая – к тем, кто повержен у входа, и к тем, кто будет повержен за этими воротами. Наша цель – встретить того, кто до сегодняшнего дня давал нам прощение за все деяния наши, взяв с собой все грехи наши. Мы вновь вознесем его на крест, чтобы весь мир увидел чистоту помыслов и рук его». Толпа расступилась в стороны: одна дорога вела вниз и в темноту бездны; другая дорога вела вверх, к свету, но у входа в кибуц лежали растерзанные тела молоденьких солдат, охранявших мир и покой жителей кибуца.

= 8 =

Из поселка медленной походкой к КПП приближался мальчик в длинной ночной рубашке. Глаза всей толпы и взоры учеников рабая Ицхака-Леви устремились к нему. Он подходил к поверженным солдатам и прикладывал правую руку к каждому из них, а затем, посмотрев в сторону монаха, сказал: «Если ты пришел за мной, тогда тебе не стоит отнимать жизнь у моих детей. Каждому из них не тобой дана жизнь, поэтому не накладывай на них руки своей. Как жизнь, так и смерть, не от тебя они! Ты спрятал и продолжаешь прятать свое истинное лицо, так открой его и пусть все увидят, кто ты и что ты! Вот! Я здесь и не прячусь от тебя! И если ты не откроешь лица своего, тогда Тот, Кто послал меня, Он откроет лицо твое». Мальчик замолчал, и все устремили взгляды свои на старца-монаха.

«Монах» начал преображаться. Все расступились, потому что Он стал расти и через несколько секунд перестал быть монахом Ватикана. Монашеские одежды расползлись и вместо бывшего старца-человека перед всеми предстало огнедышащее существо. Весь его низ исторгал жаркий огонь, и лишь верхняя часть походила на человеческий торс, вот только из этого тела пытались вырваться живые души людей, подчинившихся его власти. Его руки были заполнены огнем, глаза искрили и открывали густоту ада, из головы торчали шесть огненных рогов. Рога удлинялись и, крутясь, прикасались к стоящим в толпе, после чего те падали и их души вливались в его плоть. Толпа явно поредела и он, ощутив в себе неограниченную силу, стал приближаться к мальчику.