Он приехал в день поминовения - [23]

Жиль не купил машину. Водить же его научил не кузен, на счету у которого было уже не то три, не то четыре аварии, а механик из гаража «Рено».

— Я перезнакомлю вас со всей нашей компанией. Ла-Рошель не слишком веселый город, но когда знаешь в нем кой-какие уголки… Вчера вечером, например…

— Я не ищу общества.

Жиль догадывался о неприятных сценах, происходящих за его спиной. Он представлял себе, как тетушка Элуа бранит и поучает сыночка:

— Ты отпугиваешь его. Тут нельзя спешить.

Уже через неделю — эта история с десятью тысячами франков. Для первого раза Боб заговорил свысока:

— Не одолжите ли мне десять тысяч шаров? Я дал маху. Сел играть в покер, увлекся… Если завтра не расплачусь…

Жиль, без единого слова, с ледяным спокойствием отсчитал десять тысяч. Через три недели Боб попросил двадцать.

— Извините, старина. Ненавижу клянчить, но у меня полоса невезения. Идиот велосипедист сам сунулся мне под колеса. Теперь он в больнице. У него большая семья. Не уладить дело полюбовно — значит повесить на себя всех собак, тем более что у этого типа есть связи.

Жиль отказал, и тогда на выручку подоспела тетушка Элуа. Расплакалась, стала…

Разумеется, своего она добилась.

— Только, тетя, я не хочу, чтобы Боб лез ко мне с этим и дальше, — пробормотал Жиль.

— Вы не знаете его, Жиль. Это золотое сердце. Именно поэтому он…

Иронический огонек непроизвольно блеснул в глазах Жиля, когда, уставившись на тетку и вспоминая о кузинах — то одну, то другую ему поочередно прочили в жены, — он объявил:

— Я зашел, чтобы сообщить вам важную новость. Я женюсь.

Чтобы не выдать себя, Жерардине пришлось взяться за лорнет, всегда лежавший у нее на раскрытой инвентарной книге.

— Вот как? Можно полюбопытствовать — на ком?

— На одной знакомой девушке. Зовут ее Алиса. Она дочь одного из моих служащих.

— Поздравляю, Жиль. Надеюсь, вы навели необходимые справки и понимаете, что делаете. Несмотря на молодость, вы быстро научились решать все самостоятельно. Я же хоть и сестра вашей матери, но никогда не позволю себе…

— Оглашение состоится завтра или послезавтра. Свадьба будет скромная — только свои. Вас, разумеется, я прошу быть.

Бедная тетя! Он был очень жесток к ней, потому что наслаждался ее растерянностью, хотя в то же время жалел ее.

Целых десять лет после смерти мужа она сражалась с жизнью, как настоящий мужчина. В минуту деловых затруднений обратилась к Мовуазену, но тот не только не помог, а, напротив, окончательно утопил ее.

От некогда процветавшей фирмы Элуа, одного из самых старых торговых домов Ла-Рошели, остался, в общем, один фасад. А тут еще этот лоботряс Боб по трое суток не является домой; косенькая Луиза, видимо, так и не выйдет замуж; даже более привлекательная младшая — и та, как поговаривают в городе, состоит в связи с женатым человеком.

Тем не менее Жерардина, не сдаваясь, продолжала борьбу за фирму и семью во имя несбыточной надежды спасти свой выводок.

— Вы останетесь на набережной Урсулинок? Тогда вам нужно оборудовать дом.

— Я уже подумал об этом, тетя. Все будет сделано. А теперь время обеденное и…

— Кстати, слышали новость?

Жерардина неожиданно собралась с силами. Как она могла забыть, что у ней есть чем ответить на удар, нанесенный Жилем?

— Какую?

— Разве тетя Колетта ничего вам не сказала? У вас с ней, кажется, по-прежнему хорошие отношения?

— Очень.

— Значит, она просто была слишком взволнована. Сегодня утром умерла мадам Соваже, и возникли непредвиденные осложнения. Так, по крайней мере, говорят. До свиданья, Жиль! Если я вам понадоблюсь, помните: я сестра вашей матери и, несмотря ни на что…

Она подчеркнула «несмотря ни на что» и оборвала фразу.

Не успел Жиль уйти, как Жерардина бросилась к телефону.

— Алло! Это вы, Плантель?.. Говорит Жерардина… Да, только что ушел. Он женится… Что вы сказали? Тем лучше? Почему?.. Представляете себе, это… Как? Вы уже в курсе?.. Да-да, дочь его служащего, фамилию я не запомнила… Ну, если вы так смотрите на вещи…

Жиль совсем промок, пока добрался до набережной Урсулинок, еще более темной, чем остальные улицы. Был час, когда возвращаются из рейса последние грузовики. Их темные силуэты с красной точкой заднего фонаря разворачивались у въезда в гараж, напоминая собой каких-то гигантских животных.

Жиль, не задерживаясь, прошел мимо. Лишь у самой решетки он остановился как вкопанный, с изумлением разглядев впереди маленькую, прижавшуюся к прутьям фигурку. Тетя Колетта. Как всегда, в черном, видно только бледное лицо. Боязливым жестом она схватила его за рукав и сдавленно вскрикнула:

— Жиль!

— Добрый вечер, тетя! Почему вы тут мокнете?

— Идемте, Жиль. Я все объясню по дороге. Если бы вы знали…

— Я знаю: она умерла.

— Это еще не все. Какой ужас, Жиль! Я не посмела войти в дом… Утром он позвонил мне, сообщил новость. Я не заподозрила опасности, хотя и голос его, и каждая фраза звучали как-то необычно. Впечатление было такое, словно на него обрушился страшный удар. Я даже подумала, неужели он до сих пор любил ее…

Колетта не выпускала руку Жиля и тащила его вдоль канала, то замедляя, то убыстряя шаг и не обращая внимания ни на дождь, ни на лужи, хлюпавшие у них под ногами.