Оморка — бумажный остров - [15]
— Костя, уймись!
— На этот раз не уймусь! — буркнул папа и снова исчез в темноте.
Подъехала милиция. Не только тёти Зоин милиционер. Вся милиция была на ногах.
На каком-то вокзале нашли какую-то курточку.
Теперь за эту курточку держались все разом:
новый домком тётя Зоя,
мать и отец Виталика,
папа и бабушка Сашкины,
дядя Юра Худяков,
Алёна — дошкольный ребёнок, и даже ошпаренный кот Зебка… потёрся
о курточку здоровым боком. Потом все разом отпустили курточку…
— Нет, — сказали все разом, — нет… не наша…
— Что нам делать? — повторяла мать Виталика.
— Искать, — ответил милиционер.
Он сел на мотоцикл и уехал.
Тётя Зоя строго посмотрела на женщин. Потом она перевела свой строгий взгляд на Сашкиного папу.
Ничего не сказала тётя Зоя Сашкиному папе, но Сашкин папа заметно, у всех на глазах, съёжился.
Тётя Зоя отвернулась, вздохнула полной грудью и отчётливо произнесла:
— Вот так… — И, помолчав секунду, добавила: — А теперь ждать. Только ждать, товарищи!
— Будем надеяться, — слабым голосом произнесла бабушка и медленно опустилась на скамейку.
Оморка — бумажный остров
Мчит электричка на станцию ИСТРА. Лица мальчишек то возникают, то вновь пропадают в темноте. Так и стоят они в тамбуре… Не прозевать бы остановку. Ах, эта остановка… Скоро ли она?
Поезд неумолимо уходит всё дальше и дальше.
— Как там моя бабушка? — печалится Сашка. — И влетит же мне от неё!..
— А мне от матери, думаешь, не влетит? — утешает друга Виталик.
Несколько секунд они напряжённо молчат.
А поезд увозит их всё дальше и дальше… на станцию ИСТРА.
Фонари вдоль дороги всё быстрее и тревожнее заглядывают в их погрустневшие лица. Едут, едут, долго едут. А может, это им просто так кажется…
— Замедляет, что ли? — неуверенно спрашивает Виталик.
— Нет.
И опять они молча едут на станцию ИСТРА.
Навстречу просвистел пассажирский. Вот бы им тоже назад, да с такою же быстротою! Но электричка, лениво постукивая колёсами на стыках рельсов, — только вперёд, только вперёд, только на станцию ИСТРА…
— Замедляет? — опять спрашивает Виталик.
— Нет.
Ближе к ИСТРЕ, ближе к ИСТРЕ и всё дальше от МОСКВЫ.
— Замедляет?
Голос Виталика уже вздрагивает от нетерпения.
— Кажется…
Мальчики торопятся стать возле двери. А поезд, хоть и медленно, всё ещё идёт и никак не решится на то, чтобы остановиться окончательно.
Мимо платформы, мимо опустевших на ночь павильонов и скамеек совсем уже медленно проплывает почти пустой состав.
Наконец — стоп! В разные стороны разъехались двери, и, никем не замеченные, на платформу выходят ребята.
Людей здесь нет.
Ночь в незнакомом месте — совсем чужая. Чужая луна, чужие деревья. Только электричка была здесь своя… Но пропел гудок, и пошла она дальше… на станцию ИСТРА… А ребята остались одни…
— Туда — на ИСТРУ…
Виталик смотрит вслед ушедшей во тьму электричке.
— А нам домой надо…
Он медленно оглядывает пустынную платформу, одинокие павильоны и холодные влажные деревянные диваны.
Ни души…
Виталик виновато заглядывает Сашке в лицо.
— МОСКВА вон там…
Сашка молча смотрит на друга.
— Пошли?.. — предлагает Виталик.
— Куда пошли?
— В МОСКВУ…
— Может, обратной электрички дождёмся?.. — неуверенно спрашивает Сашка.
— Нам билеты купить не на что…
— Не на что… — соглашается Сашка.
— Это тебе не трамвай… Тут контролёры со щипчиками.
— Точно… Со щипчиками…
И, взявшись за руки, они задумчиво бредут вдоль платформы. Сашка зябко поёживается в своём драном плащике. Поплотнее надвигает кепочку. «Спасибо бабушке, — думает, — а то бы вовсе замёрз…»
Захотелось есть. Вспомнили про калорийку. Разделив пополам, мигом проглотили… Посожалели, что на найденные деньги не сообразили купить булку покрупнее… Не обязательно сладкую. Денег хватило бы даже на батон. Только сейчас спохватились, что пятак оставили у булочницы на прилавке.
— Всё равно на билеты так и так было бы мало. Так и так пришлось бы пешком возвращаться…
Вышли на шоссе. Зашагали быстрее, стараясь не глядеть по сторонам. Потому что стоило глянуть вправо — там чёрная стена леса. Глянули влево — почти рядом красная, перечёркнутая электрическими проводами луна… Лучше уж смотреть только на дорогу…
А дорога на гору бежит. Заворачивает. И ни живой души вокруг. Вдруг огонёк мелькнул на дороге.
— Машина!
— Где?
Сашка ничего не видит.
— «Москвич»! — сообщает Виталик.
Сашка напряжённо всматривается в темноту.
— Где «Москвич»?
Нет. Сашка решительно никакого «Москвича» не видит.
На мгновение вдалеке зажигаются фары.
— Вижу! Теперь вижу… Вижу огоньки…
Они молча следят за приближающейся машиной.
«Как у нашего дяди Юры, — мелькает в Сашкиной голове. — Если бы это был дядя Юра!..»
Сашке почему-то вспомнилось, как однажды он рядом с дядей Юрой лежал под его машиной.
«Я не против, — рокотал своим баском дядя Юра, — только, видишь ли, сквозняк… Не простынь, пожалуйста…»
«Не простыну», — пообещал Сашка, а сам простудился и целую неделю пролежал с ангиной.
— Сейчас тоже можно заболеть, — вдруг подумал он вслух.
— Не заболеем, — убедительно заявил Виталик. — Знаешь что, — сказал он солидно, — отойдём-ка лучше с дороги.
И он проворно оттащил Сашку на обочину.
Ребята сиротливо стояли в затенённой части дороги, когда машина со свистом пронеслась мимо. Но, проехав всего каких-нибудь сто метров, она неожиданно со скрежетом затормозила.
