Оморка — бумажный остров - [18]
В мотоцикле с коляской — три милиционера. Мало? Тёти Зоин милиционер — четвёртый. Мало? А в машине с красной полосой и громкоговорителем на крыше ещё четыре милиционера! Да что там говорить, вся милиция поднялась!
«Москвич» окружили соседи. Первым из машины вышел дядя Юра. Он распахнул дверцу и с улыбкой сообщил:
— Целы и невредимы.
Потом появился Тольский в чалме из полотенца. Он тащил за руку окончательно уснувшего в машине Сашку. Пижама Тольского то и дело распахивалась на груди. Он старательно придерживал её у самого подбородка, поёживался и бормотал:
— Извините, что я без галстука…
— Александр! — вскрикнул папа.
Тольский повернулся к папе:
— Получайте своё сокровище!
— Александр! — повторил папа.
— Он ни в чём не виноват! — закричал Виталик.
Из машины Виталик вылез сам. Его никто не вытаскивал. Да и сном его не разморило.
— Сашка не виноват! — ещё раз повторил Виталик. — Это всё я!
— Александр! — совсем тихо произнёс Сашкин папа и прижал сонного мальчика к своему измученному сердцу.
Бабушка устало поклонилась всем соседям и милиции и медленно поплелась следом за своими мужчинами.
— Так, так, так… Значит, это всё ты!
Мать Виталика приближалась медленно и грозно.
Подойдя вплотную, она коротко спросила, указав на бинокль:
— Это что?
Пригибая голову и глядя исподлобья, Виталик ответил:
— БИН…
— Это чьё? — так же коротко спросила мать.
— Сашки Знаменка, — ещё ниже пригнув голову, тихо ответил Виталик.
— Немедленно вернуть! — приказала мать.
Потом она крепко ухватила Виталика за воротник.
— Раз виноват, значит, виноват!
И, ни на кого не оглядываясь, держа его за ворот, она широко зашагала к своему подъезду. Виталик едва поспевал за ней.
Отец Виталика брёл позади. Голова его беспомощно поникла. Он разводил руками и бормотал себе под нос:
— Ну что ты станешь делать!.. Ведь ничего… решительно ничего не понимает…
А соседи плотным кольцом окружили Тольского, который продолжал неловко придерживать на груди свою распахивающуюся пижаму и зябко поёживаться, переминаясь с ноги на ногу. Тольский сообщил соседям кое-какие подробности:
— У меня сегодня была встреча с фронтовыми друзьями. — Тольский вскинул брови и оглядел всех, как бы спрашивая: «Вам понятно?» — Когда я вернулся домой, выяснилось, что пропали соседские ребятишки. Настроение было испорчено. Я долго не мог уснуть. Буквально не находил себе места. Вымыл голову, лёг в постель — и никак… А тут вдруг звонок по телефону…
На этом месте Тольский внезапно умолк. Как бы застыл. Потом он с превеликой осторожностью наклонился, разглядывая что-то возле своих тапочек. Остальные тоже расступились и с любопытством стали смотреть вниз.
— Ах ты старый бродяга! — воскликнул Тольский. В полутьме он увидел Зебку. — Я-то думал, тебе конец!.. Представляете?.. — И Тольский снова обратился к соседям: — Дело было утром. Вот этот плут, — Тольский показал пальцем на Зебку, — этот плут вздумал полюбезничать с моим попугаем!
Теперь, наклонившись к Зебке, Тольский даже забыл о своей распахивающейся на груди пижаме.
— Ах ты разбойник! Это же надо! Прыгать прямо на стол! Где же такое видано?
И Тольский, совсем забыв о пижаме, стал широко размахивать руками и рассказывать:
— Прыгнул на стол! Опрокинул чайник с кипятком… Обварился…
Он осторожно поднял Зебку.
— Ну как ты, брат? Ничего?.. — И с радостной улыбкой, Тольский заметил: — Недаром же говорят, что кошки живучи… Ну ладно. Пошли к нам… не пропадём… Глупый ты, глупый кот, — повторял, он, поглаживая Зебкину полосатую спинку. — Ну ничего… ничего… Бездельник. Поживёшь с нами. Залечишь раны. Будем дружить… А Попку моего смотри не обижай, разбойник!
Вот, оказывается, как всё это произошло.
А Гунькина Алёна как раз и не знала… кое-что даже ей неизвестно…
Давай немного подрастем…
Когда Сашка в конце лета возвратился из пионерлагеря, он сразу же заметил на стене дома, у входа во второй подъезд, большое красочное объявление в деревянной раме.
Показывая Сашке объявление, папа сказал:
— Ты, конечно, захочешь в кружок автолюбителей. Я знаю.
— Ещё бы!
Глаза у Сашки засияли.
— Но, между прочим, там есть и другие кружки… Художественный, к примеру… Или же, скажем, краеведческий… Ну-с, или же балетный…
— Балетный для девчонок, — решительно заявил Сашка.
— Ну почему же?.. — усмехнулся папа.
Сашка заинтересованно смотрел на папу.
— Так что?
Папа продолжал улыбаться и ждать Сашкиного решения.
— А можно будет сразу в два записаться?
— Значит, всё-таки будем плясать? Так?
— Нет, — ответил Сашка, — мне бы в авто и, если можно, ещё в краеведческий…
— Так и быть, — сказал папа и положил руку сыну на плечо, — будь что будет, возьму как родственника. Ведь краеведческий кружок поручили мне!..
Вот об этом-то краеведческом кружке и заговорил Сашка с Виталиком, когда они встретились после пионерлагеря.
Виталик сидел на опрокинутом дырявом цинковом бачке и грыз большую жёлтую репку.
— Может, нам с тобой вместе в краеведческий кружок записаться? — спросил он. И решил упросить папу взять в кружок и Виталика.
— Краеведческий, краеведческий, — вздохнул Виталик, — мне бы на Балтийское море… На пограничном корабле… Или хотя бы на сейнере…
