Омега, человек - [9]

* * *

Хотя дни по-прежнему были томяще-жаркими, ночи становились холоднее. У берегов озера нередко появлялся лед, исчезающий лишь с лучами восходящего солнца. Омега знал, что это сулит, и холодный страх снова стиснул сердце. Если не случится чуда и влага не вернется, ни одно живое существо не сможет долго выносить попеременно дневной зной и морозные ночи.

Чтобы как можно дольше сохранить бесценную жидкость, Омега расширил облако так, чтобы оно накрывало озеро целиком. Испарение уменьшилось, и надежды на наступление новой эры воспрянули. Супруги представляли, как Альфа с другими детьми проведут здесь тихую, мирную (раз монстра теперь не было) жизнь. Мужчина принял дополнительные меры предосторожности; воды должно было хватить на много-много лет, а прежде чем она кончится, быть может, какое-то чудо вызовет над землей дождь.

Они проводили много времени (поскольку не было никаких дел, кроме как управлять машинами) вдали от дома (теперь больше не нужно бояться монстра): выходили с закатными лучами солнца, бродили по тенистым утесам и лицезрели призраков прошлого, возвращаясь, когда спускался холод. Порой Тальма с Альфой сидели в сумерках и слушали Омегу, рассказывающего увлекательные истории из минувших эпох. И сегодня они сидели рядышком на скале над кораблем, глядя на закат. Омега, правда, не захотел рассказывать. Он сидел молча, взирая большими умными глазами на огненный диск, садящийся на краю земли. Его охватили небывалая тоска и предчувствие беды. Разум не мог внятно объяснить, почему, но впервые в жизни ему хотелось, чтобы солнце вернулось. В душу закрался необъяснимый страх перед наступающей ночью. Казалось, до рассвета с ними случится что-то ужасное.

— Почему ты так печален? — с испугом прошептала Тальма.

Сидящий на коленях отца Альфа удивленно посмотрел на него.

— Ничего особенного, — чересчур спокойно ответил Омега, погладив мальчика по голове. — Просто глупые мысли. Холодает — лучше пойдем в дом. Ох, как же я боюсь этого жуткого холода, беспощадно расползающегося по свету!

Тальма, как обычно, улыбнулась и согласилась. Они взлетели в воздух и направились к дому. Уже на пороге все трое остановились и посмотрели на облако, укутывающее озеро.

— Хорошо держится, — заметил Омега. — Благодаря ему вода сохранится на долгие годы.

— Да, все ради нашего малыша, — с гордостью кивнула Тальма.

Альфа пошел на берег — поиграть.

— Скоро для него наступит пора обзавестись супругой, — задумчиво продолжал Омега. — У него должна появиться сестра, ты знаешь.

— Верно, — улыбнулась Тальма.

Омега прав: без жены Альфа не сможет возродить человечество. Потому было решено, что еще до восхода солнца должна зародиться новая жизнь.

Прогресс сильно увеличил продолжительность жизни. Когда Альфа появился на свет, Омеге было двести, и он пребывал в возрасте зрелости. Тальма была младше на двадцать пять лет. С веками рождаемость упала, а природа становилась все требовательнее к условиям, необходимым для выживания людского рода. Тальма не могла позволить себе ждать. Спутницу жизни для Альфы следовало создать незамедлительно.

— Альфа хочет еще поиграть. Я присмотрю за ним.

— Хорошо, милая. Пойду готовить ужин.

Мужчина повернулся к дому, но не прошел и дюжины шагов, как его остановил пронзительный вопль Тальмы. Омега резко повернулся и застыл, парализованный ужасом. Из облачного занавеса высунулась уродливая чешуйчатая голова монстра, считавшегося мертвым, и нацелилась на играющего мальчика. Чудище раззявило пасть, быстро-быстро высовывая черный язык и капая на песок слюной, а его жуткие глаза горели, как угольки. В мгновение ока челюсти сомкнулись на ребенке, голова запрокинулась, пасть захлопнулась, обрывая крики Альфы, и змей пополз обратно под облачный покров.

* * *

После первого приступа ужаса Омега очнулся и помчался за чудовищем с безумным криком. По пути он схватил камень и метнул в голову монстра. Снаряд угодил точно в костяное веко над правым глазом. Ящер не поранился, но разозлился, страшно зашипел, швырнул Альфу на камни и бросился на Омегу. Тальма встала между чудовищем и намеченной жертвой. Монстр был готов сокрушить ее своим весом. Однако вид пострадавшего ребенка и угроза мужу пробудила в женщине демоническую ярость. Тальма тоже схватило первое попавшееся под руку — камень размером с кулак — и, уже чувствуя жаркое дыхание на лице, метнула его со всей силы в разинутую пасть.

Животное застыло, издало ужасающий крик, подалось назад, бешено замотало головой. Уродливое тело плюхнулось в озеро, окатив берег волной. Монстр забарахтался, извиваясь в агонии и не переставая страшно шипеть.

Потрясенные, Омега и Тальма застыли на месте, не понимая причины происходящего. Но вскоре стало ясно: камень застрял в глотке, и теперь ящер задыхался.

Родители подбежали к сыну. Омега подхватил его на руки. С первого взгляда стало ясно, что ребенок мертв. Череп был раздроблен, как и каждая косточка в его теле.

Сердце Омеги разрывалось, но он не зарыдал. Он обнял безжизненное тело сына, поднял глаза в небо, к Богу, скрывающемуся от человека уже много веков, и улыбнулся смиренно и покорно. Тальма смотрела на Альфу пустым взглядом.