Олимпийские игры в политике, повседневной жизни и культуре. От античности до современности - [79]

Zanker P. Roman Art. Los Angeles, 2010.

А. В. Елисеева «Студентка, комсомолка, спортсменка. Наконец, она просто красавица!» Спорт и конструкт женственности в советском кинематографе

Аннотация: В статье рассмотрен гендерный аспект советских фильмов о женском спорте. Материалом послужили 22 фильма, в которых героинями являются спортсменки. Предметом анализа является категория женственности в дискурсивном конструкте спортсменки. В статье показано, что в исследованных фильмах взаимодействуют патриархальные тенденции (малочисленность подобных кинотекстов, предпочтение «женских» видов спорта для репрезентации, большая роль, отводимая тренеру-мужчине, совмещающему черты отца, Пигмалиона, возлюбленного) и эмансипационные устремления, проявляющиеся в создании модели женской дружбы, а также в ситуациях предпочтения спортивной деятельности ролям матери и жены.

Ключевые слова: гендерные исследования, кинематограф СССР, фильмы о спорте, женщина в кино, гендерная нарратология.

Историки спорта и гендерные теоретики указывают на то, что сфера физических состязаний изначально формировалась как мужская и во многом остается таковой до сих пор. Так, на родине современного спорта, в Англии, женщины долгое время не принимали активного участия в спортивных соревнованиях. Занятия спортом и участие в состязаниях представлялись несовместимыми с обликом «настоящей леди», физическое развитие которой предусматривало только гимнастику для улучшения осанки и подготовки к родам (Eisenberg 2004: 93). Еще на рубеже XIX – ХХ вв. женщины-спортсменки были уникальным явлением в Европе, несмотря на массовое распространение спорта и интереса к нему в это время. По статистике, в Германии 1920-х гг. женщины составляли менее 6 % от общего числа членов спортивных клубов, причем одной из причин такого явления было широко распространенное мнение о несовместимости женственности и спорта, о том, что спортсменка неизбежно приобретает маскулинные черты, определяющие ее фигуру, стиль одежды, мимику, голос, манеры и т. д. (Eisenberg 2004: 100). К. Айзенберг указывает на то, что в Европе женский спорт получает более интенсивное развитие только после Второй мировой войны, чему, по мнению исследовательницы, в странах Западной Европы во многом способствует утрата связи спорта с милитаристскими ценностями, потерявшими свою привлекательность после войн ХХ в. (Eisenberg 2004: 104).

В то же время, как показывают исследования гендерного аспекта спорта, проведенные Майклом Месснером, данная сфера до сих пор остается связанной в общественном сознании с концепцией маскулинности, а спортивные достижения используются как инструмент гендерного подавления (Месснер 2000: 226–227). К подобным выводам приходят также Рэйвин Коннелл, рассматривающая роль спорта в формировании гегемонной маскулинности (Connell 2015: 85, 105–109), а также Тереза де Лауретис, указывающая на связь войны и спорта как способов проявления насилия, играющего особую роль в формировании конструкта маскулинности (Lauretis 1987: 43).

В этом контексте интересно обратиться к советской культуре, с одной стороны, активно пропагандировавшей массовый спорт, а с другой – сохранявшей и развивавшей многие черты патриархальных дискурсов, и проанализировать конструкт спортсменки в кинематографе СССР. Данная работа опирается на результаты многочисленных междисциплинарных гендерных исследований, общим местом которых выступает тезис о том, что женственность, как и маскулинность, является исключительно дискурсивным конструктом культуры определенного времени. Исходную базу анализа составили также, помимо исследований по истории и гендерному аспекту спорта, методы гендерно ориентированной нарратологии и результаты работ, посвященных гендерному порядку в СССР, характеризуемому как этакратический (Здравомыслова, Темкина 2007), особенно статьи и монографии, рассматривающие его репрезентацию в визуальных видах искусства, в частности в кинематографе (Дашкова 2013).

Следует отметить, что в современных исследовательских работах (Градскова 1999, Кирилина 2000, Рябкова 2017) констатируется многомерность и динамика гендерных отношений в Советском Союзе, прежде всего, их амбивалентность, принимавшая различные формы: с одной стороны, требование равенства полов, которое впервые в мире было закреплено в Конституции (сначала в Конституции 1918 г., затем в Конституциях 1936 и 1977 гг.), доступ к различным сферам образования, труда и политики, ранее закрытым для женщин, с другой – создание и поддержание патриархальных гендерных иерархий, которые предусматривали как отчетливо выраженную асимметрию общественных ролей, например, доминирование мужчин на ключевых должностях в политической, экономической, культурной и других сферах, или почти полную передачу домашнего хозяйства и ухода за детьми в ведение женщины, приводившую к двойной нагрузке, т. е. к совмещению домашней работы и занятости вне дома, так и контроль над женским телом (например, запрет абортов в 1936–1955 гг., культ материнства, высокую оценку добрачной девственности, неодобрительное отношение общественной морали к внебрачным сексуальным отношениям, более высокий социальный статус замужней женщины по сравнению с разведенной или не вступавшей в брак и т. п.). Эти и другие компоненты гендерных отношений находились на протяжении всего существования страны в непрестанном взаимодействии друг с другом, развитии, подвергались субкультурной дифференциации.