Окраина - [95]
— Поздно… — и, качнув головой в сторону Франтишка, продолжает: — Один на севере, вторая в Кладно, третий в Брно, четвертый в армии…
Вот так же рассказывала она своим маленьким детям про сороку-воровку, которая кашку варила, на порог становила, детишек кормила: «Этому дала, этому дала, этому дала, а этому не дала…» И, машинально подергивая свой мизинец, мать переводит взгляд с одного на другого. Французская тетка расхохоталась от души:
— Ох, невестушка, это у вас только на пальцах так получается!
Поняла наконец и Псотка. Неудивительно, что до нее доходит дольше: она ведь не член семьи, вернее, она член семьи в более широком смысле, член семьи, которую объединяют лишь воспоминания о прошлом. И потому выразилась она поэтично:
— Клетка золотая, а пташки-то разлетелись…
Констатация этой банальнейшей и глупейшей истины побуждает всех покачать головами. Не теряет оптимизма одна французская тетка:
— Дом под самой Прагой — всегда ценность. В Праге власти, в Кладно шахты — как знать, что будет через пять-десять лет, кому сподручно будет жить здесь…
С этим все, конечно, согласны. Действительно, нет причин оспаривать тетку. Только хорошее-то настроение — тю-тю. Первой это замечает Псотка. И уходит, сославшись на своего калеку, который наконец-то вроде приближается к своему смертному часу. В последние дни тяжко ему, мочи нет… Жалко! Не дожил бедняга до квартиры с прихожей, ванной и садиком. Госхозу нужны молодые, здоровые…
Псотка ушла; зевота одолевает всех, и они один за другим укладываются спать. Спят сегодня без простынь, без пододеяльников; подушки без наволочек шуршат под головой, грубые одеяла шерстят, царапают кожу на ногах, на шее. Поэтому сон у всех неспокойный и встают они очень рано и одновременно, будто заранее сговорились.
Засуетились без толку, а все оттого, что каждый хочет быть полезным сейчас, сию минуту, каждый хочет показать, на что он способен, и чтоб его подвиг вспоминали еще много лет спустя. Так бывает, когда строят баррикады. Самый заядлый реакционер, старый бюрократ, доносчик и обыватель вдруг загораются непреодолимым желанием подкатить к растущей баррикаде уличную урну, прикатить камень, вырванный из мостовой… В этих действиях заключены отчасти мысли об алиби и искуплении, но отчасти неосознанное стремление, присущее всем живущим, — стремление пребывать, не быть забытым.
Все это, разумеется, не касается семьи Франтишка. Кому нужны здесь алиби или искупление! Едва протерев глаза, Роже с Франтишком хватают невероятно тяжелый ящик с посудой и выносят его чуть ли не на середину двора. Почему? Да потому только, что ящик тяжел и, одолев его вес, оба демонстрируют, что они здесь самые сильные.
— Психи ненормальные! — кричит из окна тетка, грозя кулаком. — В чем завтрак-то готовить?!
Обернувшись к матери Франтишка, которая стоит над растопленной плитой, не зная, за что приняться, тетка еще добавляет:
— Благодарите бога, что мой сыночек ленив как свинья! Уж этот построил бы вам дом, ха-ха! Разве что избушку на курьих ножках, как в сказочке из воскресной радиопередачи!
Роже и Франтишек решительно подхватывают ящик в намерении тащить его обратно, но тетка уже выскочила во двор:
— Не волочь же эту дуру снова в дом!
Она вынимает из ящика все, что нужно; парни, пристыженные, возвращаются в кухню. За завтраком разрабатывается подробный план погрузки — этот план, в сущности, дядино творение, ибо он один сохраняет ясность мысли, он один не поддается эмоциям и нетерпению.
Все несколько остывают, узнав, что прежде всего нужно ждать грузовика: шофер подаст его к самой двери, так что незачем будет со всякой ерундой бегать чуть ли не через весь двор. Тут дядя на несколько секунд вперяет укоризненный взгляд в сына и племянника. А те сидят, как мокрые курицы, на перевернутом ящике из-под угля. Сначала надо грузить мебель и вообще самое тяжелое: ящики и тому подобное. Дядя делает паузу и на сей раз, подняв брови, пронзает взглядом отца Франтишка, от которого ждет очередной несообразности.
— Обратным рейсом заедем в пивоварню и погрузим буфет, швейную машинку, кровати, сетки, матрасы. О ключах от пивоварни ты, конечно, не позаботился. — И дядя с удовлетворением кивает. С тем большим удовлетворением, что в ворота всунула свой длинный, содрогающийся от работы мотора нос огромная «ТАТРА-111». Старенький «ЛАНЦ-БУЛЬДОГ» давно разобрала на составные части ребятня из Леска и Новых домов.
— Так что, Отто, дуй за ключами!
Дядя величественно указывает рукой в окно, которое уже заслонил громадный грузовик. В сравнении с дровяными сараями, свиными закутами и дверьми в квартирах без сеней грузовик выглядит такой громадиной, что, кажется, в состоянии увезти весь Жидов двор за одну ездку.
— Мы уж тут как-нибудь без тебя обойдемся!
С тем же достоинством, с каким он вынимал свой острый марсельский нож, чтобы перерезать горло свинье, отстегивает теперь дядя звякающие пряжки и откидывает ремни своего потертого портфеля, из которого вытаскивает лямки для переноски мебели, примолвив только:
— Лямки. Вижу, что поступил правильно, прихватив их. Без них ни хрена бы нам не вынести.
Хеленка Соучкова живет в провинциальном чешском городке в гнетущей атмосфере середины 1970-х. Пражская весна позади, надежды на свободу рухнули. Но Хеленке всего восемь, и в ее мире много других проблем, больших и маленьких, кажущихся смешными и по-настоящему горьких. Смерть ровесницы, страшные сны, школьные обеды, злая учительница, любовь, предательство, фамилия, из-за которой дразнят. А еще запутанные и непонятные отношения взрослых, любимые занятия лепкой и немецким, мечты о Праге. Дитя своего времени, Хеленка принимает все как должное, и благодаря ее рассказу, наивному и абсолютно честному, мы видим эту эпоху без прикрас.
Логики больше нет. Ее похороны организуют умалишенные, захватившие власть в психбольнице и учинившие в ней культ; и все идет своим свихнутым чередом, пока на поминки не заявляется непрошеный гость. Так начинается матово-черная комедия Микаэля Дессе, в которой с мироздания съезжает крыша, смех встречает смерть, а Даниил Хармс — Дэвида Линча.
ББК 84. Р7 84(2Рос=Рус)6 П 58 В. Попов Запомните нас такими. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2003. — 288 с. ISBN 5-94214-058-8 «Запомните нас такими» — это улыбка шириной в сорок лет. Известный петербургский прозаик, мастер гротеска, Валерий Попов, начинает свои веселые мемуары с воспоминаний о встречах с друзьями-гениями в начале шестидесятых, затем идут едкие байки о монстрах застоя, и заканчивает он убийственным эссе об идолах современности. Любимый прием Попова — гротеск: превращение ужасного в смешное. Книга так же включает повесть «Свободное плавание» — о некоторых забавных странностях петербургской жизни. Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и связям с общественностью Администрации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, 2003 © Издательство журнала «Звезда», 2003 © Сергей Шараев, худож.
ББК 84.Р7 П 58 Художник Эвелина Соловьева Попов В. Две поездки в Москву: Повести, рассказы. — Л.: Сов. писатель, 1985. — 480 с. Повести и рассказы ленинградского прозаика Валерия Попова затрагивают важные социально-нравственные проблемы. Героям В. Попова свойственна острая наблюдательность, жизнеутверждающий юмор, активное, творческое восприятие окружающего мира. © Издательство «Советский писатель», 1985 г.
Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
В том избранных произведений чешского писателя Яна Отченашека (1924–1978) включен роман о революционных событиях в Чехословакии в феврале 1948 года «Гражданин Брих» и повесть «Ромео, Джульетта и тьма», где повествуется о трагической любви, родившейся и возмужавшей в мрачную пору фашистской оккупации.
В однотомник избранной прозы одного из крупных писателей ГДР, мастера короткого жанра Иоахима Новотного включены рассказы и повести, написанные за последние 10—15 лет. В них автор рассказывает о проблемах ГДР сегодняшнего дня. Однако прошлое по-прежнему играет важную роль в жизни героев Новотного, поэтому тема минувшей войны звучит в большинстве его произведений.
Роман «Облава на волков» современного болгарского писателя Ивайло Петрова (р. 1923) посвящен в основном пятидесятым годам — драматическому периоду кооперирования сельского хозяйства в Болгарии; композиционно он построен как цепь «романов в романе», в центре каждого из которых — свой незаурядный герой, наделенный яркой социальной и человеческой характеристикой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.