Окраина - [8]
— Говорят, вы любите путешествовать? — тотчас обратилась учительница к удивленному Франтишку.
Если б он не ощущал вокруг себя холодную, тихую, подстерегающую и выжидающую враждебность, то, вероятно, весело улыбнулся бы. (После этого случая он стал скуп на веселые улыбки.)
— Пока что вы путешествовали только пальцем по карте, но, может, хотите попробовать и по-настоящему?
«Что-то ничего не понимаю», — ответил бы Франтишек, если б прочитал к тому времени столь прелестные в своей топорности переводы русских классиков, с какими он ознакомился впоследствии по серо-розовым томикам «Русской библиотеки»{17}.
— Быть может, вам понадобились деньги для небольшой прогулки в ваши Кордильеры?
Но так как и эта тонкая ирония не подвигла Франтишка на полное признание — ему, к сожалению, даже не разъяснили, что признание является смягчающим обстоятельством, — то в конце концов учительница — о ужас! — привлекла себе в помощь законоучителя.
Рослый господин в черном прямо-таки гипнотизирует класс, придав событию неожиданно трагический тон. Священник, не правда ли, появляется ведь и на похоронах… Неторопливо, тихим голосом он проводит тест, без сомнения свидетельствующий о его познаниях в области психологии. К несчастью, он тоже допускает просчет.
— Все закройте глаза. Один из вас похитил деньги. Тот, кто это сделал, пусть откроет глаза.
Полное фиаско. Священник понял это в ту же секунду. С широко раскрытыми глазами стоит рядом с ним классная руководительница. Законоучитель шепотом попросил ее удалиться. И как-то сразу стало видно, что вся эта комедия перестала ему нравиться. Он подозвал Франтишка. Сам сел за кафедру — близорукие глаза безмерно увеличены стеклами очков, — шепотом сказал:
— Представьте, что вы у меня в исповедальне.
Никакого эффекта.
— Вы ведь… гм… из бедной семьи, у вас нет многого, что есть у ваших товарищей. Быть может, вам хочется, ну, не знаю — например, сходить с ними в кино. Я могу вас понять…
Он умолк, молчит и Франтишек; они долго смотрят друг другу в глаза, и обоим отчего-то вдруг становится стыдно. Дурацкий фарс был продуман детально, но тут — мы опять могли бы привести выражение дешевой литературы — обоих, как гром среди ясного неба, поразила догадка. Священник-то взывал к чувствам деревенского мальчишки, а в деревне набожность уже не в моде. Оба тотчас это поняли.
— Простите, — пробормотал законоучитель. — Прошу вас, простите.
Но, конечно, это было сказано слишком поздно. Франтишек садится на место, опыт не удался. Нет худа без добра. Воровство не раскрыто, а детям сатисфакций не дают…
Забегая вперед, мы могли бы сообщить, что вскоре совершенно серьезно будет обсуждаться вопрос об исключении Франтишка из гимназии имени Бенеша, — этим мы дали бы материал для рассуждений наивным последователям Фрейда: в этой маленькой несправедливости, связанной с похищением денег, они усмотрели бы первоначальную деформацию, которая может и должна породить последующие деформации, и так вплоть до какого-нибудь печального конца. Однако мы с этого конца начинать не намерены, и вскоре станет ясно, что если б мы так поступили, то попали бы пальцем в небо.
После этого случая Франтишек ничуть не ожесточился; в хорошую погоду он плавал по пруду в чермаковском барреле, в плохую путешествовал по карте. Его, правда, уже куда меньше волновал его долг, вытекавший из того факта, что он — наследник идей будителей, принадлежит к нации чешских братьев и учится в гимназии, носящей имя президента. Будем снисходительны и не поставим ему в вину даже его совершенно безразличное отношение к тому, что директор — «мотылек» или, если угодно, «шериф» — тоже, в конце концов, наследник земли Чешской, как то говорится в Сватовацлавском хорале{18}, — что этот директор преспокойно терпит в коридоре третьего этажа, где его кабинет и старшие классы, огромный плакат, повешенный там учениками после съезда национально-социалистической партии:{19}«Еще два съезда — и не поздно поставить к стенке краснозвездных!» Тут никакого следствия не ведется, что, в общем-то, жаль, поскольку среди педагогов этой гимназии так много талантливых детективов. Им стоило бы только сказать: «Все закройте глаза…» Может, на сей раз это и дало бы результаты. Но не задумываются об этом другие, не задумывается и Франтишек. Да и с чего бы? Он едет на экскурсию в горы, и у него полно других забот. Сборный пункт на вокзале, поезд отходит еще затемно. Мальчики отдельно, девочки отдельно. Вагон звенит веселыми, пускающими петуха голосами подростков. Сегодня мы были бы вправе сказать: и откуда только у нас в Чехии взялась такая страсть к униформированности? Почти все мальчики в так называемых battledress’ах[6] — светло-зеленых брюках и того же цвета куртках, все — военного покроя. Оно и понятно. Производится распродажа имущества западных армий, а чтоб никто никак не усомнился, чья это была форма, мальчишки прицепили к отворотам курток маленькие металлические флажки — британские или американские. В дороге произошло только два эпизода, и в обоих, естественно, определенную роль играл Франтишек. В первом случае роль его, скажем, была пассивной, во втором — чрезмерно активной. Однако не будем забегать вперед.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
Сборник представляет собой практически полное собрание прозаических произведений Натальи Дорошко-Берман (1952–2000), талантливого поэта, барда и прозаика. Это ироничные и немного грустные рассказы о поисках человеком самого себя, пути к людям и к Богу. Окунувшись в это варево судеб, читатель наверняка испытает всю гамму чувств и эмоций и будет благодарен автору за столь редко пробуждаемое в нас чувство сопричастности ближнему.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Последние годы жизни Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, классика американской литературы, автора «Великого Гэтсби» и «Ночь нежна», окутаны таинственностью и не особо известны публике. Однако именно тогда, переживая трагическую болезнь жены Зельды и неудачи в карьере, Фицджеральд встретил свою вторую большую любовь — голливудскую колумнистку Шейлу Грэм. Этой загадочной англичанке он посвятил свой последний и незаконченный роман «Последний магнат».
Кровь Кулина не проебёшь в драке и не выжжешь горькой текилой, мамасита. Предупреждение: ненормативная лексика.
В однотомник избранной прозы одного из крупных писателей ГДР, мастера короткого жанра Иоахима Новотного включены рассказы и повести, написанные за последние 10—15 лет. В них автор рассказывает о проблемах ГДР сегодняшнего дня. Однако прошлое по-прежнему играет важную роль в жизни героев Новотного, поэтому тема минувшей войны звучит в большинстве его произведений.
В том избранных произведений чешского писателя Яна Отченашека (1924–1978) включен роман о революционных событиях в Чехословакии в феврале 1948 года «Гражданин Брих» и повесть «Ромео, Джульетта и тьма», где повествуется о трагической любви, родившейся и возмужавшей в мрачную пору фашистской оккупации.
Добрый всем день, меня зовут Джон. Просто Джон, в новом мире необходимость в фамилиях пропала, да и если вы встретите кого-то с таким же именем, как у вас, и вам это не понравится, то никто не запрещает его убить. Тут меня даже прозвали самим Дракулой, что забавно, если учесть один старый фильм и фамилию нашего новоиспеченного Бога. Но речь не об этом. Сегодня я хотел бы поделиться с вами своими сочными, полными красок приключениями в этом прекрасном новом мире. Ну, не то, чтобы прекрасном, но скоро вы и сами обо всем узнаете.Работа первая *_*, если заметите какие либо ошибки, то буду рад, если вы о них отпишитесь.
Роман «Облава на волков» современного болгарского писателя Ивайло Петрова (р. 1923) посвящен в основном пятидесятым годам — драматическому периоду кооперирования сельского хозяйства в Болгарии; композиционно он построен как цепь «романов в романе», в центре каждого из которых — свой незаурядный герой, наделенный яркой социальной и человеческой характеристикой.