Окраина - [104]
Прежде чем ему запутаться в уверениях, что брак с Кветой он оформит в ближайшее время, заведующая начинает смеяться. Смеется она звонко — наверное, даже в коридоре слышно. Когда приступ смеха проходит — что случается не сразу, смех то и дело возвращается мелкими волнами, перемежая слова заведующей, — она говорит неожиданно обиженным тоном:
— Но позвольте! Здесь вам не гостиница с почасовыми номерами. Нет, уж лучше ничего не объясняйте! — И, повернувшись к Квете, она продолжает: — Скажи же и ты что-нибудь, господи! Если мы предоставим говорить ему, он еще скажет, что свадьба у вас на носу, и попросит у меня твоей руки!
Квета отвернулась, но Франтишек знает, что она тоже смеется. Наконец, став снова серьезной, заведующая объясняет:
— Пока они маленькие, наш дом — действительно их дом. Большинство из них лучшего и не знают. Хуже дело, когда они вырастают. Мы отправляем их в мир — на учебу, на работу. Там у них есть, правда, крыша над головой, но… им некуда возвращаться. И вот по воскресеньям они ездят к нам. Сначала одни, потом парочками. Поэтому заведены у нас и гостевые комнаты.
Заведующая опять засмеялась.
— Конечно, мы не поместим вас с Кветой в одной комнате на ночь! Это вызвало бы здесь революцию. Комнаты для гостей расположены в крыле, где живет персонал. Там можете быть как дома. Только, прошу вас, не надо смущаться. Я каждый год выдаю замуж по нескольку девиц. А сама при этом незамужняя… Никто меня не берет, а в школьном отделе меня упрекают за то, что дети вместо официально предписанного обращения называют меня «наша барышня». Новый режим, все мы теперь товарищи, но барышни так и остались барышнями!
Заведующая — красавица. У нее бело-розовое лицо, белые зубы, медово-золотистые волосы. Но красота ее не от нашего бренного мира. Она не отмечена ни страстями, ни материнством, а следовательно, ни изменами, ни болезнями, ни разочарованиями… Руки у нее красные, со следами въевшейся грязи в мелких трещинках, но на лице кожа гладкая и нежная. Она из рода женщин, которым целуют не губы, а руки. Как матерям и бабушкам. Трудно решить, не сквозит ли в ее словах оттенок печали. Видимо, нет: речь ее течет плавно и, кажется, бездумно.
— Квета, покажи ему, где он может переночевать. И пойдите прогуляйтесь перед ужином. У нас тут чудесная природа. Быть может, она поможет ему привыкнуть к мысли, что ты детдомовка. А то он, бедняжка, совсем с панталыку сбит.
Под Франтишком закачался пол, тщательно натертый воском. Заведующая постоянно что-нибудь делает. Вот сейчас доливает воды в вазочку с ландышами, в большие вазы с сиренью. И при этом все говорит тоном радиодиктора, объявляющего время дня или сводку погоды.
— Главное, мой мальчик, не старайтесь делать вид, будто здесь вас ничто не поражает. Притворство и героические жесты не нужны. Никакой милости вы Квете не оказываете. Наши девушки умеют шить, стряпать, стирать, убирать и ходить за малыми детьми. Добродетели несколько старомодные, но из-за отсутствия их люди до сего дня разводятся. Не знаю, как наши девчата умеют любить, в этом я не разбираюсь, но думаю — не хуже других.
Франтишек переминается, силясь удержать равновесие на полу, уходящем у него из-под ног; он невольно перенимает равнодушный тон заведующей, естественность ее движений. И тогда сверкающий пол превращается в прочно прибитое зеркало и отражает их фигуры. Франтишек подходит к столу и начинает равнять в вазе ветки белой и голубой сирени.
— А зачем мне притворяться. Я сам вырос в бывшем амбаре имения, которое до сих пор зовется Жидов двор. Нас было восемь человек в комнатушке с кухней. Бабушка, дед, родители и четверо детей. Если кто приезжал погостить — спали на полу. Там даже не вся наша мебель помещалась.
Франтишек уже и сам растроган трудной историей своей семьи, но заведующая его не пожалела, не выразила ни симпатии, ни радости оттого, что они с Кветой одного поля ягода. Сказала только:
— Вот видите, у вас с Кветой есть о чем потолковать. Да не задерживайтесь, одеты вы легко, а здесь в горах вечера холодные.
Область высокого давления над Украиной перемещается к северо-западу. Слушайте сигналы точного времени. Каков уровень воды в чешских реках сегодня на семь часов утра? С ума сойти.
Выйдя из канцелярии, Франтишек озирается, как вор, укравший какую-нибудь ерунду — пользы никакой, зато, если накроют, сраму не оберешься. Квета виновато улыбается:
— Не сердись на нее. Она нас любит.
— Если она таким образом проявляет свою любовь, то уж лучше бы не любила.
Но злится он недолго. В комнатке, отведенной для его ночлега, — одна образцово застланная кровать. Ее металлические части сверкают, как хирургические инструменты. У журнального столика — два плетеных кресла. Столик накрыт клетчатой скатеркой, на нем — вазочка с ромашками, васильками и маками. Но вид у букета такой, словно его подобрали на свалке. Ромашки помяты, их середина желто-черная, алые лепестки, венчающие маки, порваны, тем не менее букет издает сильный, дурманящий аромат. Местная курьезность… Квета понюхала букет и брезгливо отвернулась:
— Одеколон! Знак внимания от девчонок. Хотели порадовать тебя цветочками, а так как они, — Квета щелкнула по мертвым соцветиям, — не пахнут, то облили их одеколоном. Вот дурочки!
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Добрый всем день, меня зовут Джон. Просто Джон, в новом мире необходимость в фамилиях пропала, да и если вы встретите кого-то с таким же именем, как у вас, и вам это не понравится, то никто не запрещает его убить. Тут меня даже прозвали самим Дракулой, что забавно, если учесть один старый фильм и фамилию нашего новоиспеченного Бога. Но речь не об этом. Сегодня я хотел бы поделиться с вами своими сочными, полными красок приключениями в этом прекрасном новом мире. Ну, не то, чтобы прекрасном, но скоро вы и сами обо всем узнаете.Работа первая *_*, если заметите какие либо ошибки, то буду рад, если вы о них отпишитесь.
В однотомник избранной прозы одного из крупных писателей ГДР, мастера короткого жанра Иоахима Новотного включены рассказы и повести, написанные за последние 10—15 лет. В них автор рассказывает о проблемах ГДР сегодняшнего дня. Однако прошлое по-прежнему играет важную роль в жизни героев Новотного, поэтому тема минувшей войны звучит в большинстве его произведений.
Роман «Облава на волков» современного болгарского писателя Ивайло Петрова (р. 1923) посвящен в основном пятидесятым годам — драматическому периоду кооперирования сельского хозяйства в Болгарии; композиционно он построен как цепь «романов в романе», в центре каждого из которых — свой незаурядный герой, наделенный яркой социальной и человеческой характеристикой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.