Окраина - [105]
В этой комнате, где слабо пахнет воском, которым натерт пол, и чистым постельным бельем, высушенным на жарком солнышке, в комнате, в которую из садов и огородов, расположенных у подножия гор, доносится через открытое окно кладбищенский запах земли, аромат простого одеколона очень приятен. Ведь он — чей-то, в то время как сверкание никелированной кровати и матовый блеск линолеума — общее достояние. Универсальная обстановка детского дома, личность неувядаемо красивой заведующей — все это так сильно воздействует на нервы, что в этой прелестной комнатке с видом на горы Франтишек чувствует себя как на иголках. Поэтому, показав на отдаленную вершину, вознесшуюся к небу, подобно готической башне, он спрашивает:
— Доберемся мы до нее засветло?
Из-за присутствия Франтишка знакомая обстановка детдома кажется Квете чужой. Ничего здесь ей не принадлежит. Только сам Франтишек. И она дает ему это понять, всей тяжестью повиснув у него на шее — движение, подобающее скорее борцу, чем влюбленной девице. Но борец-то слабенький! Если б Франтишек хотел, он стряхнул бы ее без труда. Но он не хочет. А Квета шепчет ему на ухо:
— Ты зачем рассказал ей про Жидов двор? Ради меня?
— Нет.
— И вы правда спали на полу?
— Да.
— Значит, дом с желтым кафелем…
— Я выдумал.
— И посуду с синим узором…
— Тоже.
— И зеленую гостиную…
— Да! И книжный шкаф со словарями, и журнальный столик, и кресла зеленого плюша — все я выдумал.
Франтишек слегка отстраняет Квету и, глядя куда-то вбок, спрашивает:
— Сердишься?
Квета, в знак отрицания, так порывисто замотала головой, что ее золотые волосы вскинулись направо-налево. Она виновато улыбнулась:
— Я ведь тоже не говорила тебе про детдом. Боялась ужасно, что пригласишь меня в Прагу, и твои родители начнут меня расспрашивать, и придется мне все выдумывать… Про милого папочку, милую мамочку…
Франтишек делает попытку заступиться за своих родителей:
— Ну, мои многое могут понять, их не так-то легко удивить.
— Даже тем, что я никогда не видела своего отца трезвым?
Франтишек степенно покачал головой. Квета повысила голос:
— И даже тем, что моя мама в третий раз замужем?
Франтишек и это отрицает. Для подобных дел в Жидовом дворе не нужно даже официального оформления брака.
— Ни тем, что ты со мной… дружишь?
Это Франтишек не сразу решился отрицать, что было бы лицемерием, и Квета мгновенно подметила его нерешительность:
— Вот видишь!
Оба вздохнули — громко, как дети, когда они играют во взрослых, — обнялись и, словно актеры-любители, забывшие роль, все повторяли:
— Я не хотел тебя терять…
— Ты правда не хотел меня терять?
Потом, когда они сообразили, что засветло им не добраться до вершины, похожей на готическую башню, а в темноте бродить по тем местам небезопасно, Квета с поразительной трезвостью осведомилась:
— Ладно. В таком случае, куда же ты ездил каждое воскресенье?
Услышав ответ, разочарованно вздохнула:
— Ах, дом-то строить легко…
Франтишек понял этот вздох во всей его многозначительности и не стал спрашивать, что она хочет этим сказать. Но Квете нужно убедиться еще в одном:
— Но это-то уж правда, да?
Франтишек усмехнулся с легкой горечью:
— Конечно. Раз мне не стыдно об этом сказать — значит, правда.
Больше Квета не расспрашивала.
Чтоб не дразнить невероятно живое воображение фантазеров переходного возраста, вечер они провели у телевизора в обществе старших воспитанников и по комнатам своим, в противоположных крыльях замка, демонстративно разошлись на глазах у всех. Однако даже это не спасло их от подозрительных взглядов и истерического хихиканья.
Утро, которое мудренее вечера, напомнило им о неосуществленной прогулке. Франтишек, приехавший налегке — как отозвалась заведующая о его одежде, состоящей из вельветовых брюк и рубашки, — был готов в два счета. Квета, для которой детский дом, согласно надписи над лестницей, был родным, собиралась дольше. Быть может, это объяснялось тем, что они решили после прогулки сразу вернуться в город.
Франтишек нетерпеливо прохаживался перед канцелярией; комнатка Кветы — в конце коридора, и ему неловко стучаться к ней, точно так же как и топтаться поблизости от ее двери. Но сейчас еще слишком рано, к тому же воскресенье. Коридор пустынен и тих. Когда же из спален начал доноситься шум, Франтишка спасает появление заведующей, которая приглашает его к себе.
— Вам надо было условиться с Кветой, в котором часу вы встретитесь. Теперь вы стесняетесь постучаться к ней, она — к вам. А вы постучите — у нее нет привычки поздно вставать. Наверняка уже оделась.
Франтишек двинулся было к двери, но не успел ее открыть, как заведующая заговорила опять своим раздражающе безучастным тоном, снова приводя при этом что-то в порядок, — Франтишек даже не сразу понял, что обращается она к нему.
— Вы должны быть добрым к Квете. У нее была тяжелая жизнь. Иному и за пятьдесят лет не выпадет на долю того, что ей пришлось пережить за восемнадцать.
Умудренный опытом вчерашнего разговора с ней, Франтишек постарался принять нейтральный вид, но заведующая недовольна:
— Не надо недооценивать того, что я вам говорю.
Ее безапелляционные назидания злят Франтишка. Теперь, когда они с Кветой кончили игру в прятки, проповедь заведующей, которая ничего о них не знает, в сущности, излишня. И он раздраженно отвечает:
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Добрый всем день, меня зовут Джон. Просто Джон, в новом мире необходимость в фамилиях пропала, да и если вы встретите кого-то с таким же именем, как у вас, и вам это не понравится, то никто не запрещает его убить. Тут меня даже прозвали самим Дракулой, что забавно, если учесть один старый фильм и фамилию нашего новоиспеченного Бога. Но речь не об этом. Сегодня я хотел бы поделиться с вами своими сочными, полными красок приключениями в этом прекрасном новом мире. Ну, не то, чтобы прекрасном, но скоро вы и сами обо всем узнаете.Работа первая *_*, если заметите какие либо ошибки, то буду рад, если вы о них отпишитесь.
В однотомник избранной прозы одного из крупных писателей ГДР, мастера короткого жанра Иоахима Новотного включены рассказы и повести, написанные за последние 10—15 лет. В них автор рассказывает о проблемах ГДР сегодняшнего дня. Однако прошлое по-прежнему играет важную роль в жизни героев Новотного, поэтому тема минувшей войны звучит в большинстве его произведений.
Роман «Облава на волков» современного болгарского писателя Ивайло Петрова (р. 1923) посвящен в основном пятидесятым годам — драматическому периоду кооперирования сельского хозяйства в Болгарии; композиционно он построен как цепь «романов в романе», в центре каждого из которых — свой незаурядный герой, наделенный яркой социальной и человеческой характеристикой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.