Око Мира - [9]

— Ого, какой огромный камень ты приволок! — восхитился дельфин. — И сидишь так неподвижно! Я тебя даже не заметил!

— Как ты невнимателен! А если б тут притаилась акула? А ты даже не смотришь по сторонам, — сказал Оуэн. — Ты беспечен, Фью.

— О, акулу б я сразу почувствовал! — самоуверенно заявил Фью. — От них идёт такая вонь! Ну, моральная, что ли. Мы, дельфины, за километр их чувствуем. И нам не надо смотреть глазами, мы всё определяем с помощью отражённых звуков. И чувств.

— А от меня чем-нибудь пахнет?

— Не знаю. Ничем. Ты один такой, наверное, — задумчиво протянул Фью. — Хотя, обычные осьминоги всегда пахнут — осторожностью, раздумьями. От других тоже всяко несёт: голодом, страхом, вожделением, материнством, довольством, любопытством. А от тебя — ничем. И ещё — знанием. Как будто ты это имеешь в себе, сразу и всё вместе. Но без запаха. Без эмоций, что ли, а лишь знанием.

— Интересно, — хмыкнул Оуэн. — Ну, может, потому, что я никаких тварей живьём не ем. Не привношу в себя ничьи запахи. И во мне не присутствуют эмоции съеденных мною существ, как у других. А чем пахнет от дельфинов?

— О, от нас всегда пахнет радостью и путешествием! А ещё — любовью. Мы любим друг друга и весь мир!

— Правильно, — кивнул Оуэн. — Я тоже вас такими считаю. Но мне бы очень хотелось, чтобы вы стали ещё и мудрыми.

— Зачем? Мудрость поглощает радость, — отмахнулся Фью. — И ничего не даёт взамен.

— Так уж и ничего?

— А что она дала тебе, например? — хитро спросил Фью.

— Я могу видеть жизнь вперёд. И даже то, что было раньше. И знаю, как устроен мир. Иногда это помогает выжить.

— А мы, дельфины, не хотим знать будущего. Мы живём настоящим. Наш мир устроен просто — мы берём то, что радует, то, что мир даёт нам сам. И проходим мимо того, что нас огорчает. И этому же учим детей. Вот и вся мудрость. А если не выживаем в какой-то ситуации — принимаем это легко. Другие сородичи продолжают жить и радоваться за нас. Такова жизнь.

— Ну, что ж, — согласился Оуэн, — неплохая философия. И таковы ваши традиции. И они, наверняка, неплохи, коли позволяют вам выживать так долго.

— Что значит — долго? У нас не такой уж длинный век. По крайней мере — черепахи и киты живут дольше. А киты ещё и мудрые и потому одинокие, как ты.

— Долго, это значит, что вы, дельфины, относитесь к одному из древнейших Видов на планете. Вы существовали ещё во времена, когда мир был совсем другой. Это десятки миллионов витков планеты назад. И всегда вы были прекрасно адаптированы к среде обитания. Многие Виды уже давно вымерли, а вы остались. Планете вы нравитесь, наверное. Вы, дельфины, улучшаете её…  самочувствие.

— Ой, великолепный спрут, ты меня не запутывай! — рассмеялся Фью. — Я вот сейчас ничего не понял из твоей речи про эти миллионы и Виды. Хотя нет, в общем-то, ясно. Ты считаешь нас, дельфинов, полезными для планеты. И это приятно.

— Ну, в общем, да. Иди-ка ты, дружок, наверх, вдохни разок. А то мы с тобой опять заболтались.

— Ага. Я мигом. Здесь же совсем близко.

И, бодро махнув всеми своими плавниками, он устремился вверх, весело хапнув и проглотив по дороге пару зазевавшихся селёдок.

А Оуэн остался сидеть на своём огромном камне, озирая округу. Он был так неподвижен, так слился, мимикрировав под цвет скалы, что стаи разноцветных рыб спокойно плавали мимо него, развлекая его своей игрой в догонялки и пустыми разговорами о насущных рыбьих делах. Наверху переливались солнечные блики от волн, плавало размазанное, как медуза, жёлтое Солнце светило ласково и приятно. Шевелились — то ли от волнения, то ли от неспешных течений — яркие актинии, желающие поймать добычу, покачивались разнообразные водоросли…

Давненько он не отдыхал так на природе — всё больше кис в своей тёмной пещере, грустя непонятно о чём. Да, здесь неплохо. Оуэн решил называть эту пещеру Ближней, потому что она находилась ближе к поверхности моря, а базальтовую — Дальней, соответственно глубине погружения. Да, здесь не хуже чем возле его нижней базальтовой пещеры, то есть — Дальней. Такой потаённой и глубинной. Хотя эта, сталактитовая, без сомнения, красивее. И с такой богатой историей. Но зато здесь, в мелких тёплых водах — он чувствовал это — чаще рыскали акулы и появлялись мурены. Только и смотри по сторонам, вернувшись с прогулки, чтобы какая-нибудь зубастая тётенька не пробралась к тебе в пещеру. С ними сложно. Никакой мурене, конечно же, с ним не справиться, но волнения и кровавые баталии Оуэну тоже ни к чему. Убивать он никого не хотел. Но мурены столь неразумны и жадны, что попробуй, образумь её без увечий.

Вернулся Фью и начал плавать вокруг него.

— Ну как, нравится тебе здесь, великолепный спрут?

— Да, здесь хорошо, хотя есть свои минусы. Спасибо тебе за эту пещеру. И давай знакомиться. Меня зовут Оуэн. Что ты Фью, я уже узнал от твоих болтливых товарищей.

— Значит — мы с тобой друзья? — подпрыгнул от восторга дельфин.

— Ну, в общем — да, мы приятели.

— Здорово! — радовался Фью. — Расскажу своим — обзавидуются. Как бы не побили меня от досады. Но ничего, мы быстро миримся. Оуэн, а расскажи, как это ты меня вчера подтолкнул? Я тут, пока наверх плавал, вспомнил вчерашний день. И понял — да, меня кто-то действительно подтолкнул. Уж очень далеко я был от поверхности и вдруг — вот я выпрыгнул наверх! Ты был позади? И подтолкнул меня? Но как я мог этого не заметить?