Охотники за Кривдой - [5]

Люди вокруг Велимира бросились врассыпную, но он словно и не заметил общей паники. Его вдруг охватило странное равнодушие ко всему и в то же время он чувствовал себя в полной безопасности, словно это всё было только сном и ничем больше. Окружающие продолжали бегать и кричать, но он даже не слышал их, уши словно забило ватой.

Единственное, что вызывало его интерес — это деревянная птица, распростершаяся над площадью. Оказалось, что её крылья с внутренней стороны раскрашены не одинаково: правое — белым, левое — черное. А грудь орла была красной.

Птица неподвижно замерла в воздухе. Краска с белого крыла начала стремительно расползаться, заполняя собой правую половину мира. То же самое происходило и с левым. Велимир не знал, сколько времени это продолжалось. Почему-то вспомнился кот, которого теперь уж точно не поймать… Белая и черная половины реальности вдруг резко дернулись в стороны, и мир весь окутался красным горячим маревом.

Велимир словно очнулся, в уши ворвались оглушительные крики испуганных людей. Мысли его смешались, но единственной четкой из них была мысль о Баюне. Тот, как ни странно, немедленно возник из красной пелены и промурчал:

— Черное и белое, а между ними красное.

— Без тебя вижу, — рыкнул на него Велимир, чувствуя, что вот-вот упадет.

— Черное и белое, а между ними… — кот совершенно по-человечески ухмыльнулся и прыгнул на Велимира, сильно толкнув его лапами в грудь.

Велимир упал на пыльную площадь, и окружающая краснота тут же сменилась на непроницаемую тьму.

Глава №2, в которой Велимир узнает семейные и служебные тайны и меняет планы на лето

— Нет, нет и нет! Об этом не может быть и речи!

Негодующий возглас бабушки рассек темную пелену, как острый топор рассекает трухлявую деревяшку, и Велимир проснулся.

Определенно, это был самый странный сон в его жизни. Даже немного обидно, что разбудили на самом интересном месте!..

— Нам дано разрешение! — горячо уверяла кого-то бабушка. — Мы имеем полное право…

— Но Милава, — слабо попытался возразить ей дедушка, — при нынешних обстоятельствах… — последнее он произнес совсем тихо.

Голоса доносились из общей комнаты. Велимир решительно встал с кровати и направился туда, чтобы узнать из-за чего ему не дали досмотреть такой интересный сон.

Но, войдя в гостиную, он сильно засомневался, не спит ли до сих пор?

Кроме дедушки с бабушкой в комнате находилось еще двое. Один из них, Григорий Николаевич Князев, старый друг деда и его коллега по работе в редакции. Высокий, седой и обычно не очень разговорчивый, он изредка приходил к ним в гости, но сейчас Веля его сразу узнал. Даже несмотря на то, что одет Григорий Николаевич был в такой же, как у деда, «славянский» костюм. Только его одежда была черной, расшитой синими и серебристыми нитями.

Второй гостьей оказалась совершенно незнакомая Веле женщина с довольно дружелюбным круглым лицом. Её наряд относился к тому же стилю — рубаха с длинными рукавами и сарафан, всё светлое в красно-золотой вышивке.

— О, наконец-то! — первой заметила появление Велимира незнакомка и неприятно на него уставилась.

Можно подумать, это он разгуливает в маскарадном костюме!

— Бедненький мой! — бабушка, спохватившись, молниеносно оказалась рядом и прижала его к себе. — Можете говорить, что хотите, но он туда не пойдет!

Сказано это было так, словно незваные гости собирались зажарить его и съесть. Причём автором идеи был родной дед.

— Теперь это уже не Вам решать, Милава Ильинична, — нарочито вежливо возразила незнакомая Веле женщина и, смиренно опустив голову с гладко причесанными волосами, добавила: — И не мне, разумеется. Но Вы ведь понимаете, что об этом сейчас уже наверняка известно…

— Настасья Карповна! — почти зарычала на неё бабуля. — Это нелепое происшествие ничего не меняет!

— Мила, не обманывайся, — глухо произнес до сих пор молчавший Григорий Николаевич, чем тут же заработал еще один испепеляющий взгляд.

— Да что происходит?! — взвыл Велимир, пытаясь, наконец, высвободиться из бабулиных объятий. Во-первых, он терпеть не мог всякие «телячьи нежности», тем более при посторонних, а во-вторых, становилось уже трудно дышать. — Куда я не должен идти? И… почему вы так одеты?

Все разом замолчали и начали переглядываться. Бабуля, наконец, ослабила хватку.

— Милый, ты помнишь, что с тобой случилось?

— Ну.… Кажется, я заснул, — Веля в задумчивости потер лоб. С чего вдруг он решил вздремнуть сразу после завтрака, он совершенно не помнил.

— О, это был вовсе не сон! — с какой-то глупой радостью воскликнула Настасья Карповна.

Бабушка еще раз попыталась убить её взглядом.

— Настасья Карповна, прошу Вас! — дед решительно встал между ними. — Я понимаю, что Вы исполняете свой долг и уважаю это, но… Прошу, позвольте, мы сейчас сами поговорим с внуком. Вы же понимаете, какое это для него потрясение…

— Конечно, конечно, — препротивно улыбнулась она, — и не только для него.

— Да, да… Я прошу дать нам совсем немного времени. Уверяю, я в ближайшие же часы лично объясню всё… кому следует всё объяснить.

— Сделаю для Вас всё, что в моих силах, — улыбка стала еще шире и противнее, — всё, что не противоречит моим прямым обязанностям.