На мою жизнь еще никогда не покушались, но я не сомневался, однажды это может произойти. Слишком многое, порой, от меня зависит.
И вот оно, первое покушение, в Парагвае. Впрочем, сразу могу сказать, всё тогда вышло к лучшему.
Мы не проехали и часа от Асунсьона, как под капотом что-то взорвалось, в салон повалил дым, и автомобиль потерял управление. Это произошло очень быстро: водитель, за рулем был представитель пригласившей меня фирмы, сумел сбросить скорость и направить машину в кювет. Весьма профессионально. Автомобиль даже не перевернулся, помог местный кустарник. Все трое — водитель, я и переводчик быстро выбрались на шоссе, никто серьезно не пострадал.
— Андрей, — едва переводя дух, спросил переводчик, когда мы отбежали на безопасное расстояние, — как вы?
— Порядок, — ответил я, тоже с трудом дыша. Но тогда я, конечно, еще не понимал, что сие происшествие к удаче.
Сказать по правде, я тогда предпочел бы, может быть, сломать ногу или руку, чем глотать этот дым.
При моей работе я вынужден избегать даже средств гигиены с резким запахом и сильно пахнущей пищи в любом виде. Не говоря уже о курении и алкоголе. Профессия титестера требует идеального обоняния и великолепного состояния рецепторов вкуса.
При первой встрече представитель фирмы назвался «многоэтажным» испанским именем, уточнив, что является потомком некоего испанского рода. Я запомнил только первое и последнее его имя, Хуан Антонио, так к нему и обращался.
Теперь Хуан Антонио громко разговаривал с кем-то по мобильному. Судя по интонации и жестам, звонил он не в полицию.
— Конкуренты, — коротко пояснил переводчик, — если его фирма получит ваше заключение, у них будет большое преимущество на экспорте.
Переводчика зовут гораздо проще, Сергей, он уже несколько лет работает в Парагвае, если я опять же ничего не путаю. Во время таких поездок я, как эксперт, обычно сосредотачиваюсь только на работе, всё прочее едва касается моего сознания.
— Понимаю, — также коротко кивнул я.
Я, действительно, отлично понимал. От экспертной оценки зависит всё дальнейшее развитие чайной компании. И будет ли, вообще, у неё какое-то развитие.
Фирма-конкурент, разумеется, не имеет ничего против лично меня, приглашенного иностранца. Только мне совсем не хотелось бы сгинуть в местечковых разборках.
— Что теперь? — спросил я, тяжело оглядываясь по сторонам.
Испанский «гранд» всё еще разговаривал по телефону. Сергей довольно грубо дернул его за руку, требуя объяснений.
Я терпеливо ждал, собственно, что мне оставалось? Только оглядываться по сторонам.
Парагвай, центр Южной Америки, влажная жара. Очень влажно и очень жарко. Я уже примерно представлял, каким должен быть продукт, здесь выращенный. По вкусу, запаху и виду чая титестер точно определит не только сорт, но и место, где тот был выращен, и сезон сбора, и способ его хранения.
Переводчик и «гранд», наконец, о чем-то договорились.
— Придется подождать, — натянуто-бодро сообщил Сергей, — за нами пришлют другую машину, но позже. Им там нужно… решить кое-какие вопросы.
Хуан Антонио посмотрел на меня заискивающе и на смеси испанского и английского обещал оплатить все дополнительные расходы.
— Понимаю. Решить вопросы, — бесстрастно кивнул я, — ждать прямо здесь?
— Нет, нет! — резко замотал головой Сергей. — Предлагаю пока прогуляться до ближайшей деревни местных индейцев, мака. Это очень популярное у туристов место, особенно из России. Там и подождем, думаю, через пару часов они… решат свои вопросы. И пришлют машину прямо туда.
Я пожал плечами. Было уже невыносимо стоять под зверским солнцем и нюхать этот дым. Индейцы так индейцы. За годы работы я перевидал немало туземцев, которые выращивали чай, собирали чай, грузили чай, продавали чай. В одной только Индии довелось прожить пять лет, получая свою первую практику.
Мы с переводчиком зашагали вперед, а «испанец» остался у машины. Он опять с кем-то ругался по телефону.
— Они там тоже, наверняка, готовят мате, по-простому, по-деревенски, — заметил Сергей, — предполагаю, вам нечасто доводится просто выпить чаю в приятной компании, да?
— Да, особенно, что касается компании, — я неопределенно махнул рукой за спину. Позади всё еще слышалась ругань благородного дона.
— Я раз видел работу сомелье, — присвистнул Сергей, — как они только полощут рот вином, а потом сплевывают. Жуткое зрелище!
Я еще раз просто кивнул.
Титестер за рабочий день может совершить десяток проб чая. Но при этом он не делает ни одного глотка, а лишь полощет рот настоем чайного листа. Сухой чай пробуется на ощупь, оценивается запах, цвет, внешний вид, плотность и форма. Еще следует понюхать чашку из-под чая или остывшие листья.
Хороший титестер держит в памяти несколько тысяч оттенков вкуса и запаха. А я, смею надеяться, хороший титестер.
— Вы извините, бога ради, нас за всю эту историю, — порывисто вздохнул Сергей, — наверно, вы не рассчитывали столкнуться с местным криминалом…
— Не берите в голову, — я чуть усмехнулся, — для меня это — просто захватывающее приключение.
