Охотники за девушками - [22]

— Политика не моя специальность.

— Так знай. Существовала другая группа. Она частично не принадлежала германскому генеральному штабу. Гитлер использовал эту группу.

Я покачал головой, не понимая, о чем идет речь.

— Это был план мирового завоевания. Он объединял несколько самых выдающихся военачальников и продажные умы. Они использовали глобальные и уничтожительные войны в их собственных интересах, чтобы в один прекрасный день, когда все будет готово, захватить и подчинить себе весь мир.

— Ты с ума сошел?

— Я? Сколько держав было втянуто в войну?

— Все.

— Не совсем. Я имею в виду основные государства!

— Мы, Англия, Германия, Россия, Япония.

— А сейчас, вот именно сейчас, сколько основных держав на самом деле существует?

То, на что он намекал, было почти невообразимо.

— Две. Наша и красные.

— Мы подошли к нашему вопросу. Они держат в своих руках большую часть земли и населения. Но отношения между ними враждебные. Они — те, кто нажимает, а мы — те, кто сдерживает.

— Черт побери, Рикербай!

— Спокойнее, дружище. Просто подумай немного.

— А, не валяй дурака. К чему ты все это ведешь? Какое Велда к этому имеет отношение? У тебя навязчивые идеи, ты просто помешался! Да я мог бы больше узнать на какой-нибудь попойке в Биллейдж!

— Ты говоришь так, как если бы она была жива.

Подошел Джон и спросил, не желаем ли мы еще пива, я согласился. Он принес две бутылки и удалился.

— Тебе повезло, Рикербай. Я не знал, то ли дать тебе по морде, то ли слушать тебя.

— Это тебе повезло, что ты слушал.

— Ладно, заканчивай. Ты считаешь, что Велда принадлежит к этой организации?

— Мне нет до этого дела. Все, что мне нужно, — это убийца Ричи. 

— Это не ответ на мой вопрос. Что ты думаешь?

Он пожал плечами:

— Похоже, что да.

Я проследил весь свой путь, так как у меня было немного времени, постарался срезать все углы.

— Чем занимался Ричи, когда его убили?

Он догадался, что я спрошу об этом, и мрачно покачал головой.

— Обычная работа, связанная с нелегальной перевозкой золота.

— Ты уверен?

— Да.

— А что же этот Эрлич?

— Умер или исчез. Никто не знает.

— Кто-то знает, — напомнил ему я. — Парни этого агентства не упускают свою мишёнь просто так.

Он кивнул:

— Очень возможно. Но вероятнее всего, что умер к этому времени. Ему было бы сейчас шестьдесят, если он избежал облавы на агентов после войны. Подпольные организации Европы не стали дожидаться публичных судов. Они знали, чем были их мишени и как их найти. Ты бы удивился, как много людей просто исчезло, больших и маленьких людей, агентов и сотрудников. Многие личности, которые очень были нам нужны, превратились где- то в прах.

— Это была официальная полиция?

— Не глупи. Мы не применяем таких методов к гражданским. Только случайно, когда это бывает необходимо.

— Как сейчас, например, — перебил я его.

— Да, как сейчас. И поверь мне, что лучше не знать ничего.

Я решился.

— Кто такой Дракон?

Арт Рикербай был молодцом. Дьяволом, но все же молодцом.

С безразличным видом, который так не шел ему, он переспросил:

— Кто?

— Кто, Арт!

Я знал, где у него слабое место. Он был, прямо скажем, государственным человеком, федеральным агентом, полицейским, преданным служителем народа, но больше всего он был государственным деятелем. Мы сидели в баре, пили пиво, и в каком-то смысле мир был у наших ног. Как сказала Лаура: «Я видела, как рождаются войны за стаканом виски», и сейчас тут происходило что-то подобное.

— Ты не ответил мне?

Он снял очки, и впервые я увидел, как у него дрожат руки.

— Каким образом ты узнал об этом?

— Скажи мне, это большая тайна?

Срывающимся голосом он ответил:

— Величайшая!

— Ну, так что ты знаешь?

— Хаммер!

— Не дури, Рикербай. Скажи мне. — Сейчас время было на моей стороне. Я мог позволить себе его немного потянуть. А он не мог. Встал и отправился сообщить по телефону, что Дракон больше не секрет. Когда он вернулся, его очки запотели.

— «Дракон» — это группа из разных родов войск.

— Так же, как и «Ражгорс»?

Он не отреагировал на шутку.

— Это кодовое название исполнительной группы. Она состоит из двух частей: Зуб и Коготь.

Я повернул стакан в руке, подождал и спросил:

— Хомис?

— Да. Я могу назвать тебе имена людей по всему миру, которые находились в критическом положении в правительстве и которые позже умерли насильственной смертью. Возможно, ты узнаешь их имена.

— Сомневаюсь. Я не варился в этом котле семь лет.

Он опять надел очки и произнес, размышляя сам с собой:

— Интересно!

— Рикербай, если это было так важно, почему же имя Дракон никогда не появлялось? Оно обязано было появиться.

— Черт, ведь это было наше кодовое название, а не их. А теперь, когда ты знаешь то, что никто не знает за пределами нашего агентства, возможно, ты скажешь мне что-нибудь о Драконе?

— Конечно, — ответил я, внимательно наблюдая за его лицом. — Дракон убил Ричи.

Он не выдал себя ничем.

— А сейчас Дракон пытается убить Велду.

Опять никаких эмоций, только тихо спросил:

— Откуда ты это знаешь?

— Это сообщил мне Ричи. Именно это он сказал мне перед смертью.

Неожиданно он улыбнулся. Правда, очень натянуто, и трудно было предположить, о чем он думает.

— Ты ничего не знаешь, — ответил Арт. — Когда их собственные агенты выходят из милости, они тоже становятся мишенью. У нас есть такие случаи в документах. Ты знаешь слишком много, мистер Хаммер. И можешь сам стать мишенью.