Охота на ведьм. Исторический опыт интолерантности - [7]
Из письма канцлера архиепископа Вюрцбурга, август, 1629 год
Долгое время охота на ведьм представлялась наследием «темного» средневековья, следствием засилия невежества и суеверий. Известный отечественный медиевист и историк ментальности А.Я. Гуревич отмечает, что парадоксальным образом дело обстоит совсем не так. Самый большой подъем демономании и гонений на ведьм приходится на период Позднего Возрождения и начала Просвещения. Именно тогда начинается качественно новый этап ведьмомании, который нельзя рассматривать как прямое продолжение более ранних преследований (Гуревич, 1987, с. 12–13). Ведьмы преследовались не более, чем остальные еретики, и только в конце XVI века они превратились в объект маниакальной охоты и репрессий.
Размах репрессий, начавшихся во второй половине XVI века, уничтожение светскими и церковными карательными структурами своих же собственных сограждан и прихожан неимоверны не только для того времени, они поражают и нас, перешагнувших в XXI век и искушенных своей кровавой историей.
Питер Брейгель. Правосудие (1559–1560). Гравюра. Фрагмент
Преследования еретиков начались еще в XII веке и обрели силу закона, когда в 1184 году папой Луцием III была введена епископская инквизиция. Вначале эти преследования только косвенно могли затронуть тему колдовства. Еретиками считались вальденсы, катары, альбигойцы, а также все те, кто позволил себе усомниться в католической догматике, но отнюдь не деревенские ведьмы. Хотя обвинения в вероотступничестве в адрес конкретных еретиков порою могли наряду с другими провинностями упоминать и обвинения в колдовстве.
Более века инквизиция искореняла еретические секты и процветала, конфискуя имущество еретиков. Но успешное искоренение ереси подорвало ее же источники финансирования. В 1375 году инквизитор Оймерик писал: «В наши дни не осталось богатых еретиков, так что принцы, не ожидая получения больших денег, не хотят вводить себя в расходы, очень жаль, что столь полезному учреждению, как наше, следует быть столь неуверенным в будущем» (Роббинс, 1996, с. 12).
В XIV веке успешно искоренили еще одно «зло» – изгнали из городов евреев, которые в течение нескольких столетий были виновны то в засухе, то в чуме, то в порче. Лавина еврейских погромов началась в 1348 году после большой вспышки чумы. К концу средневековья евреев в Европе почти не осталось (Groh, 1987).
Для социально-психологической атмосферы XIII–XIV–XV веков свойственны повышенная тревожность населения, коллективные фобии, страх перед жизнью, полной боли и лишений, страх смерти, страх перед загробным воздаянием… Страхи порождали образы «пляски смерти», пророчества скорого конца света, а также представления о силах зла, которые постоянно вмешиваются в жизнь человека. Трансформация представлений о соотношении сил добра и зла в картине мира людей той эпохи, смутные страхи, поиск инквизицией новых врагов, а также двойственное отношение к колдунам в народной культуре – все это могло стать благоприятным социально-историческим фоном для изменения отношения к ведьмам (Гуревич, 1987).
Идея приравнять занятия колдовством к ереси впервые, может быть, была высказана в 1258 году, когда инквизиция запросила папу Александра IV, «следует ли принимать во внимание чары и колдовство». Тогда, в середине XIII века, понтифик не дал прямого согласия, но оговорился, что преследованиям подлежат те чародеи, чье искусство вступает в противоречие с догматами веры. Позже суеверный папа Иоанн XXII, одержимый мыслью, что его пытаются околдовать, в булле от 1326/27(?) года признал реальность преступлений ведьм и призывал к борьбе с ними. Но и эта булла, и другие обращения Иоанна XXII к инквизиторам мало что изменили в отношении церкви к колдовству (Роббинс, 1996, с. 12, 181, 190–191, 220). О кардинальных изменениях в оценке колдовства свидетельствует поддержка Базельским собором и понтификатом папы Феликса V инквизиции против колдовства.
Немецкий исследователь В. Берингер показывает, что первые локальные волны преследований ведьм, прослеживающиеся уже в конце XV века, тесно связаны с эпидемиями чумы и другими социальными кризисами[1]. При этом многие зачинщики преследований были одновременно реформаторами церкви, так что поиск виновников всех бед и несчастий происходил под знаменем борьбы против примесей «суеверия» в христианской вере (Шверхофф, 1996, с. 310). С позиций христианства, ведьма представляла собой воплощение древних языческих традиций и являла «предельный случай нонконформизма» (Томас, 1982, с. 98–99).
Ведьмы, вызывающие бурю. Из книги Ульриха Молитора «De Lamiis» (1489) (перепечатка из: Роббинс, 1996)
Но ни эти ранние преследования ведьм, ни упомянутые папские буллы не имели непосредственной связи с тем пожаром, который охватил Европу во второй половине XVI века. И дело не только в массовости репрессий или количестве смертных приговоров. На первых ранних процессах выдвигались обвинения во вредоносном колдовстве, но и речи не было о ведьме как о пособнице дьявола. Пособницей дьявола ведьма станет значительно позже, к тому времени, когда в корне изменится само отношение к дьяволу. Если на протяжении всего средневековья дьявола просто страшились, он строил козни и обманывал людей, но был «обезьяной Господа» и мог действовать лишь в «очерченных божьей волей пределах», то к концу XV – в XVI веке Сатана уже мыслится как «Князь Тьмы», «всесильный соперник Бога», Антихрист
Игра – неизменный спутник истории жизни человека и истории человечества. Одни игры сменяются другими, но человек не прекращает играть, развеивая любые рациональные объяснения игр. Глядя на игры в историко-культурной перспективе, начинаешь понимать, что это никак не досужая прихоть в часы отдыха, а неотъемлемая часть социокультурной системы.В чем же значение игры для человека? Какой механизм развития культуры стоит за многообразием игровых миров? Каковы основные механизмы конструирования игровой реальности?Круг этих вопросов очерчивает основные исследовательские интересы автора.Автор обращается к самому широкому кругу игр: от архаичных игрищ, игр-гаданий и состязаний до новомодных компьютерных игр.
Несмотря на то, что во все века о детях заботились, кормили, лечили, воспитывали в них добродетели и учили грамоте, гуманитарные науки долгое время мало интересовались детьми и детством. Самые различные общества в различные исторические эпохи по большей части видели в ребёнке прежде всего «исходный материал» и активно «лепили» из него будущего взрослого. Особенности маленького человека, его отношений с миром, детство как самоценный этап в жизни человека, а уж тем более детство как особая сфера социокультурного пространства — всё это попросту не замечалось. Представленное собрание очерков никак не претендует на последовательное изложение антропологии детства.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.