Охота на дьявола - [11]

Как-то раз Исса сидел дома голый, поскольку мать только что выстирала его единственную одежду и теперь развешивала ее вместе с теми лохмотьями, в которых отец грузил вагонетки на шахте. С улицы раздался крик мальчишки постарше:

— Пускай Исса выходит драться!

— Оставь его в покое, — печально произнесла женщина. — Я стираю его одежду, он никуда не пойдет.

— Пусть выходит!

Мать выжала одежду, но, когда Исса вышел в ней на улицу, с него все равно стекала вода. В такой одежде вряд ли приятно драться.

Иссу поджидал парень из соседней деревни. Он выдернул волосок и поднес его к лицу Иссы. Не важно, что твои руки и ноги облепила мокрая ткань, не важно, что твоя мать плачет, а уж то, чего хочешь ты сам, вообще ничего не значит. У тебя один-единственный выбор: прослыть навсегда трусом или драться, драться до победы.

Мать была вынуждена отпустить его драться: в тех краях человека, не умеющего постоять за себя, ждала смерть. К тому же как могла бы она остановить сына? Уже в шесть лет Исса вместе со старшим братом Османом ходил к участку дороги, где поезд замедлял ход; они прыгали в него и сбрасывали столько угля, сколько могли осилить за то время, пока состав не начинал набирать скорость снова; тогда им приходилось, сгибаясь под напором воздуха, прыгать в двухметровые сугробы, покрывавшие зимою казахскую степь. Затем, волоча вдвоем санки, братья тащили домой добычу и набивали углем пузатую железную печку. В такие дни они ходили героями. Ночь в сложенной из самана землянке без угля была бы слишком холодной.

Мать Иссы была верна традициям своего народа — иначе как сохранить в этой дикой глуши его память? Она не возразила, когда ее муж Мухаммед привел в дом другую — русскую женщину по имени Мария, которую он обратил в мусульманскую веру. Ингуши признали Марию своей еще за несколько лет до ссылки; а когда их отправляли в ссылку, эта женщина вполне могла бы сказать: «Я русская, я не их племени», и ей не пришлось бы разделить с ними опасность и горе. Но Мария сказала: «Если их увозят, то и я с ними». Второй брак отца ничуть не повлиял на его отношение к детям и к Иссе.

Мухаммед, отец Иссы, пользовался большим почетом как человек, способный дать добрый совет людям, попавшим в затруднительное положение. Он один умел найти решение, способное примирить конфликтующие стороны. Порой Мухаммед подкреплял свое решение, рассказав какую-нибудь притчу о Ходже Насреддине, герое тысячи забавных историй, с помощью которых ислам нес свою мудрость людям, способным слушать и слышать.

Порой Мухаммед цитировал Коран, который читал наизусть, да и не мог иначе, поскольку был неграмотен. У него была одна цель: добиться правды и справедливости, отстаивать их всеми средствами, возможными в тех условиях.

В 1949 году часть ингушей, словно ударом молнии, поразил новый приказ Сталина, очередное порождение его больной души. Опять переселение, опять грузовики и поезда. Им предстояло сменить плохое на еще худшее. В саманных домишках, в которых они жили до сих пор, были, по крайней мере, подвалы, на новом же месте их ждали палатки да вновь открытые рудники, где им предстояло работать. Люди немедленно стали рыть землянки, затем принялись за изготовление кирпича, чтобы построить жилища покрепче, способные защитить от непогоды. Ингуши никогда не боялись труда, а здесь только труд и мог спасти им жизнь.

Не хватало времени, не хватало пищи. За один лишь месяц Исса потерял двух братьев — Османа, того, вместе с кем воровал уголь, и Израила. Оба они ослабли от голода и тяжело заболели. И в тот же месяц Мария, русская жена отца Иссы, потеряла свою дочь, к которой Исса относился как к родной сестре. То же происходило в остальных семьях.

В разговорах мужчины никогда не обвиняли русских. Не винили они и большевиков, революцию, которую поддержали в 1917 году, потому что большевики обещали вернуть их земли, захваченные царским правительством и казаками. Во всем обвиняли одного лишь Сталина.

Мужчины питались отдельно, им прислуживали молодые парни, которые считали это за честь; прислуживать плохо считалось позором. Исса усвоил этот урок с первого раза. Однажды, ожидая очередного распоряжения от отца либо просьбы от гостя наполнить опустевшую чашу, он оперся о стену, у которой стоял. И тут же услышал, как отец просит мать принести подушку. Исса решил, что кому-то из престарелых гостей неудобно сидеть.

Когда мать вернулась с подушкой, отец велел отдать ее Иссе:

— С подушкой ему будет удобнее опираться о стену.

Исса от стыда чуть с ума не сошел.

За обедом мужчины говорили о Сталине — и всегда с ненавистью. А женщины пели о нем, когда работали на полях. Разумеется, никто из русских не понимал их языка и уж конечно никто из ингушей никогда не донес бы на них.

Исса ходил в школу за четыре километра от дома и, проходя мимо полей, слышал, как поют женщины:

Ты разрушил наши гнезда,

Ты разграбил наши села,

Наши слезы, наше горе

Вознесутся до небес.

Не лежать тебе в могиле,

В той, что будешь похоронен.

Слова этой песни Иссе вспомнились в 1961 году, когда тело Сталина извлекли из мавзолея на Красной площади, где он лежал рядом с Лениным. Как видно, сбылись проклятия ингушских женщин.