Охота на дьявола - [10]

Несмотря на то что операция длилась несколько суток, в памяти ингушского народа остался день 23 февраля, День Красной Армии, праздник для всех остальных.

«Переселением» занимался НКВД — так в те времена называлась советская тайная полиция. Площади городков и деревень заполонили грузовые автомобили. На сборы был дан один час. Люди подчинились — на то было немало серьезных причин. Военное время, распоряжение правительства — приказ, который выполняли тайная полиция и войска.

Иссе вновь и вновь рассказывали о том, что людей, не годившихся для долгого переезда, а также тех, кто жил слишком далеко от железнодорожных станций, в горах, запирали в домах и поджигали, поливая пулеметным огнем.

В одном селе вслед за грузовиком побежал русский солдат, он нес швейную машинку. С трудом переводя дыхание, протянул ее хозяйке, женщине, державшей на руках двухлетнюю дочь:

— Эй, мамаша, возьмите — пригодится…

Она взяла машинку. И потом только благодаря ей смогла зарабатывать на жизнь в диких степях Казахстана, сумела сохранить жизнь той самой девочки, которая впоследствии стала женой Иссы Костоева и прибавила историю своей жизни к тем многим, что уже хранились с его памяти.

Вновь и вновь Исса слышал рассказы о поездке по железной дороге, начавшейся в конце февраля. О чувстве острого стыда, который переживали его спутники, вынужденные опорожняться на людях — для этого в каждой теплушке была вырезана дыра. Двери были наглухо заперты и открывались лишь для того, чтобы вынести трупы. Иногда эти трупы просто вышвыривали, иногда людям позволялось закапывать их в придорожной канаве. Тех, кто не успевал вовремя вернуться в поезд, расстреливали охранники, сидевшие на крышах вагонов.

НКВД не собирался погубить всех до единого. Наоборот — тех, кто оказался достаточно крепок, чтобы выжить, намеревались использовать: в Казахстане их ждали земли, которые нужно было возделывать, а также рудники — работая на них, долго не протянешь. Обвинив целую нацию в предательстве и совершив массовые аресты, Сталин превратил людей в преступников, а в сталинской России не было рабочей силы дешевле, чем арестанты и спецпереселенцы.

За что? В детстве, проведенном в ссылке, Исса вновь и вновь слышал этот вопрос. Кое-кто утверждал, что Сталин и не грузин вовсе, поскольку грузины народ жизнерадостный и невероятно щедрый, чего никак нельзя было сказать об Иосифе Сталине, который был человеком жестоким и равнодушным. Говорили, что его отец был осетином. И разве не писал поэт Мандельштам, что каждое убийство доставляет наслаждение «широкогрудому осетину» — в строках, которые стоили поэту жизни? И разве не были ингушские земли отданы осетинам? Что побудило Сталина к подобной щедрости? Впрочем, разве можно предсказать, какой поступок совершит полоумный убийца и зачем он это совершил?

По характеру Исса Костоев был упрям, въедлив, любопытен и наблюдателен. Становясь старше, он требовал ответа на вопросы, касающиеся всего на свете — начиная с того, почему с его народом обошлись столь несправедливо, и кончая тем, что означает его имя. На последний вопрос его отцу было проще всего ответить. Он рассказывал Иссе о том, что на зеленых пастбищах, находившихся высоко в горах Кавказа, каждый клан строил башню. Эти башни достигали тридцати метров в высоту и располагались в долинах таким образом, чтобы с любой из них были видны остальные. Еще во времена Чингисхана на вершинах башен зажигались костры, предупреждающие о вторжении. Средние этажи были приспособлены для обороны, а в мирное время люди жили у подножия башни. Семья Костоевых когда-то входила в другой клан, а когда тот распался, образовала собственный и построила себе башню. По-ингушски фамилия «Костоев» означает: «тот, кто выбрал свой собственный путь». Исса узнал также, что ингуши приняли российский обычай давать отчества. Отца Иссы звали Мухаммед, так что по отчеству Исса был Магометович. А что значит его собственное имя — Исса? Так по-ингушски звучит имя христианского бога Иисуса. Вот Исса и узнал, кто он такой: Иисус, сын Мухаммеда из семьи тех, кто пошли своим собственным путем.

Еды хватало, лишь только чтобы не умереть с голоду, а порой и того не было. Люди слабели, болели и умирали. Зачастую даже близкие родственники не могли присутствовать на похоронах: спецпереселенцам, как их теперь называли, запрещалось без особого разрешения местной комендатуры отходить дальше трех километров от места проживания. Тому, кто нарушил запрет, грозило до восьми лет лагерей. Любого, кого обнаруживали за пределами трехкилометровой зоны, ждало пять лет тюрьмы. Но даже те, кто и не помышлял о побеге, постоянно рисковали получить восемь лет тюрьмы за «отлынивание от общественно-полезного труда и ведение паразитического образа жизни». Эта формула могла иметь любой смысл, какой пожелал бы придать ей комендант.

Хотя Исса был четвертым ребенком из шести, его сила вскоре начала привлекать внимание старших мальчиков и взрослых мужчин, которые внимательно присматривались к любому, определяя — смельчак он или трус. А мальчишки не только присматривались, они испытывали свою смелость. Для этого был особый ритуал, очень много значивший в их жизни. Один из мальчиков подходил к другому, выдирал волосок из своей головы и подносил его к лицу соперника. Тот дул на волосок и тем принимал вызов на кулачный бой. Правил было всего два: не уклоняться и не плакать.