Ограниченная война: военно-дипломатическая история сражения у реки Халхин-Гол - [16]
Когда делегаты МНР под давлением СССР отказались от своих предложений по обмену представителями с Маньчжоу-Го, Квантунская армия стала пытаться силой навязать Монголии свое желание обменяться дипломатически уполномоченными представителями. С этой целью японо-маньчжурские солдаты с зимы 1935/36 года по апрель 1936 г. несколько раз провоцировали пограничные стычки на восточной границе Монголии, на участке от Халхинского монастыря до полосы Адагдулаан. Эти стычки можно назвать военным давлением Японии, направленным на то, чтобы МНР установила отношения с Маньчжоу-Го. В апреле 1936 г. Москва объявила всему миру, что СССР и МНР подписали протокол о взаимной помощи, поэтому Япония отказалась от силового воздействия и перешла к идеологическому. Министр иностранных дел Х. Арита в мае 1936 г. выдвинул следующие задачи: «Важно подготовить армию к антироссийской войне, чтобы искоренить советское влияние во Внешней Монголии, но наряду с этим не менее важно установить гарантированный круг влияния, зависимого от Японии и Маньчжоу-го, во Внутренней Монголии… Нужно не вести дуэльные операции с территории Маньчжоу- го, а предпринимать политические, социальные и идеологические действии против Внешней Монголии»[107]. Весной 1936 г. Арита, выступая на заседании парламента Японии, заявил: «Между Маньчжоу-го и Внешней Монголией ведутся прямые переговоры. Как я отмечал ранее, правительство Маньчжоу-го выдвигает различные насущные вопросы в рамках этих переговоров, предлагая их решить и установить с Внешней Монголией добрососедские отношения. Я верю, что переговоры позволят решить все проблемы, в том числе вопрос об обмене представителями между двумя странами»[108]. Замминистра иностранных дел Маньчжоу-Го Охаши рассказывал военному атташе США в Китае Джозефу Стилуэллу, прибывшему в Маньчжурию летом 1936 г.: «Хотя Внешняя Монголия находится под влиянием СССР, монголы считают себя самостоятельной нацией. Все монголы, памятуя Чингисхана, желают объединения»[109].
После того как был подписан советско-монгольский протокол о взаимной помощи, стремление Японии и Маньчжоу-Го установить отношения с МНР заметно ослабло. Посетив с визитом европейские страны, на обратном пути замминистра Охаши заехал в Москву, где 17 марта 1937 г. встретился с заместителем наркома иностранных дел СССР Стомоняковым. Охаши попросил предоставить ему информацию, потому что монголо-маньчжурские переговоры, так успешно развивавшиеся вначале, зашли в тупик. Стомоняков ответил: «Я так понимаю, что переговоры зашли в тупик из-за того, что японо-маньчжурские солдаты захватили значительную часть территории МНР. Монгольская сторона требует отозвать своих солдат. На настоящий момент Улан-Батор и Синьцзин ограничиваются обменом телеграммами». Попросив оказать поддержку для организации встречи с представителем МНР в Москве, Охаши пояснил, что он планирует не вести переговоры, а всего лишь выказать уважение. В ответ Стомоняков подчеркнул, что советская сторона считает важным сохранение мира на монголо-маньчжурской границе, но СССР не играет роль посредника между странами. «Тем более что МНР — самостоятельное и независимое государство»[110], — добавил он и посоветовал напрямую обратиться к монгольской стороне.
По мнению доктора Ц. Батбаяра, хотя монгольские и маньчжурские делегаты, принимавшие участие в Маньчжурской конференции, действовали по указке Москвы и Токио, не имея собственной точки зрения, обе страны хоть и кратковременно, но поддерживали отношения друг с другом[111]. Мнения МНР и Маньчжоу-Го сходились в том, что нужно обменяться постоянными представителями. Это обстоятельство доказывает, что руководство МНР стремилось установить связи с внешним миром. Для Японии и Маньчжоу-Го первостепенной задачей конференции было открытие своего официального представительства в МНР и ее «открытие» для внешнего мира. СССР считал это намерение «японским планом по захвату МНР без войны», поэтому активно протестовал.
Оперативный план Квантунской армии
На сентябрь 1931 г. Квантунская армия состояла из одной пехотной дивизии в составе 7 тыс. солдат, и еще 5 тыс. солдат были выделены на охрану железной дороги. Они были распределены по городам Чаньчунь, Мукден, Дайрен и Порт-Артур. Самый большой гарнизон в составе 1500 солдат располагался в Мукдене. Мобилизационный ресурс составляли 40 тыс. призывников из числа японцев, проживавших в Маньчжурии[112]. Операция по завоеванию Маньчжурии длилась почти полтора года: с осени 1931-го до конца 1932 г. За это время численность Квантунской армии увеличилась до четырех дивизий, одной смешанной бригады и двух кавалерийских. Ее личный состав увеличился почти в 8 раз. В рамках японо-маньчжурского протокола о взаимной помощи Квантунская армия исполняла обязанности «обороны» Маньчжоу-Го. Наряду с этим Квантунская армия вела карательные операции против китайских партизан, восставших против японской агрессии в Маньчжурии. С момента основания Маньчжоу-Го и до 1936 г. в этих боях ежемесячно в среднем теряли убитыми почти 90 и раненными около 230 японских солдат и офицеров
