Ограниченная война: военно-дипломатическая история сражения у реки Халхин-Гол - [10]
Заместитель начальника штаба Квантунской армии генерал С. Итагаки прибыл в хошун Узэмчин аймака Шилийн-Гол весной 1935 г. Он обещал поддержать национальную независимость Внутренней Монголии и преподнес в подарок Дэ-вану самолет. Квантунская армия организовала тайный визит Дэ-вана в Маньчжурию в ноябре 1935 г. Его сопровождали майор Шишиура, Накажимо Манзо, а также Дилов-хутагта[60] в качестве советника и Алтанванчир в качестве переводчика. Делегатов принимал командующий Квантунской армией Ж. Минами, пообещавший помощь Внутренней Монголии в обретении независимости. Выдвинутый на пост начальника штаба Квантунской армии С. Итагаки передал Дэ-вану 500 тыс. маньчжурских денежных единиц в качестве поддержки борьбы за независимость Внутренней Монголии[61].
Встреча в апреле 1936 г. капитана Такаёши Танаки с Дэ-ваном продвинула вперед дело по формированию нового государства. В хошуне Узэмчин собрались 500 делегатов от некоторых хошунов Внутренней Монголии. 12 мая 1936 г. они приняли решение о формировании военного правительства и собственной армии. Дэ-ван рассказал собравшимся, что установил связи с Квантунской армией. Офицер японской разведки Р. Танака и другие офицеры впервые приняли участие в собрании монгольских князей. Собрание определило задачи нового правительства как провозглашение независимости Внутренней Монголии и установление дружественных отношений с Японией и Маньчжоу-Го[62]. Участие в данном собрании принимали делегаты от Чахара, Суйюаня, Цинхая, Их-Чао, Алши, Эжиня и Внешней Монголии, выбранные Квантунской армией. Собравшиеся князья поддержали идею объединения провинций Внутренней, Внешней Монголии и Цинхая[63]. После этого Дэ-ван выехал в Синьцзин, где договорился с Пу И об обмене представителями между Внутренней Монголией и Маньчжоу- Го. Так начались попытки князей Внутренней Монголии во главе с Дэ-ваном при прямой поддержке Квантунской армии отделиться от Китая и сформировать собственное государство Монгол-Го, аналогичное Маньчжоу-Го. У Монгол-Го был собственный государственный флаг, внутри страны работала почта, были напечатаны национальные почтовые марки. За внешнюю почту отвечало соседнее Маньчжоу-Го, но у Монгол-Го, в отличие от Маньчжоу-Го, не было экономического фундамента для существования, поэтому его положение было шатким.
Советский посол в Китае Д.В. Богомолов докладывал по этому поводу: «Неизбежно, что под тенью Нанкинского правительства, но под автономным правлением Японии, во Внутренней Монголии будет основано государство Монгол-Го через посредничество Маньчжоу-Го, но у советской власти нет необходимости вступать в противостояние с Японией из-за Внутренней Монголии». Монгол-Го призвало на службу солдат из всех хошунов Чахара и Шилийн-Гола, разделило их на две армии. Бóльшую часть оружия и военных расходов предоставляла Квантунская армия. Стороны договорились, что у каждой армейской единицы будут японские советники и инструкторы. Японские специалисты разработали план завоевания провинции Суйюань солдатами Дэ-вана и объявили войну главе ее правительства Фу Цзои[64]. В ноябре 1936 г. монгольские войска Дэ-вана выступили в поход против Суйюаня, но не достигли успеха. Зато авторитет Фу Цзои, отразившего этот удар и взявшего в плен японских советников, значительно вырос. Его имя стало популярной темой для хвалебных статей в китайской прессе, укрепив антияпонские позиции правительства Гоминьдана.
Офицер-монгол армии Монгол-Го
Правительство Японии пыталось добиться, чтобы правительство Гоминьдана признало независимость Монгол-Го, выдвигая требования «разрешить сформировать во Внутренней Монголии антикоммунистическое правительство, а в международном плане установить во Внутренней Монголии режим, аналогичный МНР»[65]. Посол Германии в Китае Оскар Траутман, исполняя роль посредника между Китаем и Японией, в январе 1938 г. передал правительству Гоминьдана желание Японии разрешить сформировать во Внутренней Монголии самостоятельное, независимое правительство[66].
Позиции Японии в отношении МНР
15 марта 1932 г. заместитель наркома по иностранным делам Л.М. Карахан[67] встретился с послом Японии в СССР К. Хиротой и попросил его предоставить информацию о соответствии основания государства Маньчжоу-Го Портсмутскому соглашению. В ответ Хирота заявил: «У нас нет никакой информации о Внешней Монголии, но она есть у советского правительства. У вас есть собственные консульства в Маньчжурии, поэтому вы получаете всю информацию, которую пожелаете. Нельзя ли предоставить и нам сведения о Внешней Монголии?» Это было напоминанием о том, что СССР следовало бы разрешить Японии установить отношения с МНР, ведь Япония разрешает работать советским консульствам в Маньчжоу-Го. Карахан отверг его просьбу, добавив, что «нельзя сравнивать Внешнюю Монголию, где нет присутствия иностранных войск, с Маньчжурией, заполоненной японскими солдатами»[68].
Военный министр Японии С. Араки[69] опубликовал в № 516 за 1933 г. журнала “Miscellaneous People Literature Minao Bunko” статью под названием: «Задачи Японии в эпоху Сёва». В ней он писал: «Япония не желает, чтобы территории ее влияния граничили с такими двусмысленными территориями, как Монголия. Любыми методами Монголия должна превратиться в Восточную страну. Необходимо предоставить… ей независимость и мир. Нельзя оставлять ее другим странам. Двойственное положение Монголии служит источником тревоги на всем Востоке. Проблемы Монголии могут помешать и политике империи, и вопросам Маньчжурии, поэтому необходимо прояснить этот вопрос в настоящий момент и более решительно раздавить любое государство, настроенное против империи»
