Огонь Черных лилий - [36]

— Наваждение? — Ясмин улыбается одними уголками губ, — Твои эмоции тебя захлестывают, ты несешь чушь.

— Это тебя захлестывают эмоции! Ясмин, — Игла качает головой, он содрогается от нервного возбуждения, — Пойми, ни для кого не секрет, что вы любовники. Это знают уже абсолютно все в городе.

— Да, это так, — без тени смущения заявляет главнокомандующий, — Твои шпионы вчера особенно часто сновали мимо нас.

— Я говорю даже не про вчера. Нет, конечно, то, что ты и Феникс устроили в торжественном соборе Черных Лилий, не поддается разумному осмыслению. Это было верхом бесстыдства и неуважения. Но… Я говорю о другом. Вы же не заботитесь о репутации, вам наплевать…

Ясмин бегло осматривает фигуру собеседника и прищуривает холодные глаза.

По всему видно, что его заинтересовывают слова Иглы.

— Пойми, — сразу оговаривается глава информационного отдела, — Мне все равно кого ты трахаешь, и как. Главное, чтоб это было в укромном месте, и никто не видел, а в вашем случае особенно важно, чтобы ко всему прочему еще никто и не слышал. Делай с Винсентом все, что хочешь, но только не на глазах всего сообщества.

— Ты переживаешь так, как будто роботам есть до нас дело.

— Боже мой! — Игла хлопает себя по щеке, — Вот о чем я и говорю — когда речь заходит о Фениксе, ты совсем не можешь соображать здраво. Видишь ли, о вас уже давно ходят слухи. Тот видел вас вместе, там вы неаккуратно взялись за руки, сям вы поцеловались и вас заметили случайные свидетели. Молва-то ползет, люди шушукаются, что главнокомандующий с генералом, самые главные герои революции, того… голубых оттенков. Понимаешь? А нас напрягает каждый раз из тебя секс-символ делать, приписывая несуществующие романы с известными тетками. И, знаешь, я тебе напомню… Ваша связь незаконна.

— Хорошо, я отменю закон.

Равнодушие.

— Д-а-а-а, — протягивает взбудораженный Игла, — Плевать на твой закон! Не самое главное. Хоть я его и не понял… Смысл? Ты ведь сам себя под монастырь подвел? Ты же нарушил и закон, и устав Черных Лилий.

— Не переживай, не ты один его не понял. Я не сомневался.

— Ах, да. Мы же все идиоты. Скажи, а Винсент тебя понял? Или он тоже так, пыль рядом с твоим величием?

— Игла, говори либо по существу, либо никак.

Надменность.

— Хорошо, — Игла присел на край стола, — Ты действительно совсем не понимаешь? Кай, вы публичные фигуры. От вас зависит лицо всей системы. А вы только и делаете, что бросаете тень на всех нас и на свои светлые имена. Ты и Феникс — символы революции, но ваша связь — ее позор. Когда вы взяли ответственность за революцию, вы подписались под тем, что будет дальше. Молва давно вас прозвала революционерами «голубых» лилий. Ясмин, это оскорбление для всех нас… Но вам наплевать и на Черные Лилии, и на систему, и на революцию. Ваша безудержная страсть стоит нам слишком дорого, пора бы подумать не только о себе. Ясмин, ты болен этим парнем. Он просто губительно на тебя влияет, почти как экология на демографию. Ты и твое величие обнуляются рядом с ним. Феникс, конечно, много отдал Лилиям, но он не сможет жить в нашем мире. Посмотри, ему не нужны улицы без звуков выстрелов, воздух без запаха пепла, дома без траурных венков на дверях. Он все еще воюет, хотя давно победил. Такие люди, как он, заканчивают одинаково — на самом дне, либо спиваются, либо нарываются на нож в пьяной заварухе. Винсент не будет исключением.

Неожиданно жесткий металлический захват Ясмина, сжимает руку Иглы, и тот летит через весь стол на пол. Однако глава Информационного Отдела не так прост, ему удается вовремя сгруппироваться и удержаться на ногах.

— Ты чуть не сломал мне руку! — Игла поправляет очки, сползшие на нос.

— Мне думается, ты слишком много болтаешь, — холодно кидает ему Ясмин.

— Ты лишний раз доказал то, что стоит только зайти речи об этом мальчишке, всем известный Ясмин Иоганте растворяется и исчезает. Неужели ты не видишь, правда? Феникс тебе портит всю жизнь, он твое проклятие, твой манипулятор. Как я его ненавижу! Ненавижу за то, что он отнял тебя у Черных Лилий. Тебя! Кая! Лучшего из равных детей революции!

— А вдруг все наоборот, — Ясмин снова садиться за свой стол.

— В смысле?

— Я один во всем виноват. Своими собственными руками уничтожил Феникса.

— Значит, моя теория все равно верна. Твоя воля слабеет, когда ты рядом с Винсентом. Не важно, кто из вас ведет. Но я сам видел твое лицо, когда ты на него смотришь. Твой взгляд, твои движения, — все меняется. И чем он заслужил? Ты ведь забываешь обо всем на свете. Почему?

— Я всегда держу руку на пульсе.

— Да ни черта!!! — Игла опять кричит, — Хочешь сказать, ты отдавал себе отчет в национальной опере, когда мастурбировал его член, а твой любовник визжал как резаный поросенок на глазах у тысячи человек?

Лицо Ясмина чуть дернулось от нервного прострела.

— Да ты ведь и не знал, что вас застали! Ты даже не удосужился проверить. Думал, все списали на актрису?! — усмехается своей победе Игла, — Знаешь, мы тоже списывали на нее. Винсент сообразительный малый, признаю. Но поползли упорные слухи. Мы потратили два месяца, два долгих месяца, пытаясь найти источник словесной заразы. Знаешь, кто им оказался? Старуха-осветительница. Она божилась, что застала вас за неприглядным занятием. Мы ей, конечно, не поверили. Нам и в голову не могло прийти такое. Но, понимаешь ли, что странно, она даже под пытками клялась, что видела вас. Пришлось удавить. А потом, я стал присматриваться. И, правда… Между вами явно было нечто большее, чем дружба. Я думал, у меня начался бред больного воображения, но и Цербер заметил. А потом он разговорил Эдо, и тот признался, не считая за большой секрет.