Офицерский крест - [69]

Анна Тормасова с хмурым видом глядела куда-то в тарелку с гурийской капустой и нервно теребила салфетку.

А Гаевский поглядывал на Тормасова и снова думал: «Неужели ты, падла, действительно трахаешь мою жену?».

У Людмилы был веселый и счастливый вид, она словно понимала, что была звездой этого новогоднего вечера и наслаждалась этим. Такой Гаевский ее еще никогда не видел. И тут странное, страстное, ранее неведомое чувство ревнивого самца вдруг нахлынуло на него так, что, наверное, даже ядерная война не помешала бы в ту ночь его желанию овладеть собственной женой…

* * *

Уже светало, когда в домашней спальне он попытался своими губами ласкать соски ее большой и красивой груди. Людмила лежала молча, смиренно, словно делая ему одолжение. Затем сказала:

– Ляг на меня… Повыше… Не сдерживай себя.

Он был уже почти у финиша вожделенного момента, когда руки Людмилы вдруг соскользнули с его голой спины и он услышал два хлопка ее ладоней.

– Проклятая моль, – строго сказала Людмила, – все мои дорогие платья и шубу погрызет… Ну, ты уже?

Он, взбешенный, тяжело отвалился на свою часть кровати и уснул под виноватое бубнение жены…

27

Разработка «Громовержца» шла стахановскими темпами. Журбей немилосердно давил на конструкторов, инженеров, программистов, заводчан. Да и сам работал, как лошадь. Однажды, зайдя к нему с какими-то расчетами, Гаевский застал всегда холеного главного конструктора небритым, помятым и красноглазым, – на диване в его большом кабинете лежала подушка и синее скомканное одеяло. «Игорь Романович уже неделю спит на работе», – уважительно сказала полковнику секретарша в приемной Журбея.

Почти весь пол, стол и стулья в кабинете Журбея были завалены белыми листами с формулами, схемами, чертежами, графиками.

– Игорь Романович, вы уже ведро кофе выпили… Мотор же убьете, – материнским тоном сказала Главному секретарша, ставя на стол перед Журбеем большую белую чашку. Он взял ее, глотнул кофе и попросил:

– Машенька, вы и товарища полковника угостите.

Журбей протер очки фланелевой салфеткой и, прищуривая усталые глаза, всматривался в бумаги, принесенные Гаевским:

– Неплохо, неплохо… Очень даже неплохо, – одобрительным тоном говорил Главный, – сами «родили» эту идею или у кого-то украли?

– Обижаете, Игорь Романович, – я этот электронный узел еще в академии придумал, но попал под кинжальный огонь скептиков. А сейчас, когда разобрался в вашей схеме «Громовержца», решил, что для системы самонаведения ракеты он может пригодиться.

– Так-так-так, приговаривал Журбей, – пристукивая карандашом по чертежу Гаевского, – очень даже остроумно… Немедленно свяжитесь с электронщиками, пусть они этот ваш узел оперативно протестируют, и мы попробуем его хорошенько погонять на стендовых испытаниях… Золотая голова у вас, товарищ полковник!

Вдохновленный похвалами Журбея, Гаевский уже выходил из его кабинета, когда услышал скорбный голос Главного:

– Вы про Кружинера уже знаете?

– Что именно?

– Его сильно избили вчера в подъезде… Я уже был у него сегодня в Склифе. Старик чудом остался жив, пришел в сознание… Но плох… Очень плох…

Гаевский был шокирован этой вестью. Сказал:

– Как вы думаете, кто и зачем это сделал?

– Думаю, что это месть за его разоблачение контрафакта… Старые узлы выдавали за новые… Ну вы же сами слышали, что он говорил на том совещании в Капустином Яру… Контрразведка все раскопала… Все подтвердилось… Мафия такой дерзости старику не простила…

Опечаленный этой вестью Гаевский шел по длинному коридору к электронщикам и вспоминал черную шутку Кружинера: «Когда будете хоронить, не вздумайте гроб на ковер ставить… А то кто-то завистливо скажет: «Живут же люди!»…

* * *

Уже в конце января начались стендовые испытания «Громовержца», но – первый блин вышел комом: двигателисты явно перестарались с расчетом мощностей новой машины, работающей на новом же горючем. Первый образец был «убит» прямо на испытательной площадке, – пришлось выставлять запасной.

После каждого стендового испытания Журбей проводил долгие конструкторские совещания. В системы ракеты вносились необходимые поправки и ее опять выставляли на стенд. Дело двигалось. Летом ожидались первые пробные запуски.

И тут вдруг случилось то, что никто из команды Журбея не ожидал. Генштаб засомневался, – а надо ли параллельно разрабатывать «Громовержец» и «Властелин», не слишком ли велика роскошь? Может, надо объединить разработку двух систем в одну? Такой подход, дескать, сэкономит гору денег.

Журбей был удивлен и возмущен, – куда-то звонил, кричал, а иногда и матерился. Не помогло. Было назначено большое совещание, на котором Журбею предстояло снова доказывать целесообразность своего замысла.

В огромном зале собралось человек пятьсот – все «шишки» из дирекции концерна, генералы из Генштаба и ГРАУ, конструкторы, инженеры, программисты, директора НИИ и заводов, участвующие в ракетной кооперации.

Гаевский сочувственно посматривал на Журбея, который нервно прохаживался по краю сцены, листая на ходу какие-то бумаги.

Генерал Курилов открыл совещание, по-военному немногословно обозначив его цель:

– Нам надо еще раз определиться, – каким путем пойдем дальше… Слишком много дискуссий.