Однополчане - [13]
— Ясно, товарищ командир, — ответил начальник штаба и торопливо зашагал к стоянке.
Нарушая тишину, одновременно заработали все моторы. Громко запели пропеллеры, разрезая насыщенный влагой, плотный воздух.
Самолет майора Дусова медленно пошел на взлет. Не успел он пробежать и двести метров, как одно колесо глубоко завязло, бомбардировщик скапотировал и загорелся. Стали рваться пулеметные патроны. Все это произошло так быстро, что в первое мгновение люди растерялись, потом кинулись спасать летчика.
Из горящего мотора вырвались клубы дыма и плотным облаком повисли над самолетом. Последовал взрыв. Там, где только что был самолет, горела вздыбленная бурая земля.
Люди стояли, обнажив головы, не отрывая глаз от этого страшного костра. Кто-то сказал со вздохом:
— Жил человек и не стало его…
Шеганцуков не выдержал, уткнулся головой в плечо Исаеву, громко заплакал. Несколько минут тому назад он проводил этот экипаж в полет.
В стороне лежал выброшенный взрывной волной, чудом уцелевший планшет майора Дусова. Чугунов нагнулся к земле, медленно взял его. К горлу подступил тугой комок.
— Что будем делать? — спросил он Зорина.
В глазах командира мелькнула растерянность, мелькнула и исчезла.
— Надо спасать пехоту… — твердо проговорил он. — Слить из баков часть горючего и взлететь. Задание должно быть выполнено.
— Не взлетим, — проговорил Колосков. — Майор без бомб погиб. Это же бессмысленный риск.
Летчики стояли мрачные. В первый раз Зорин почувствовал, что они не верят ему, не одобряют его решение. Это было очень тяжело. Неужели он действительно неправ? И где выход?
— Командир, я пошел, — нарушил тягостное молчание Чугунов, — Вылетаю первым, как договорились… — он пристально взглянул Зорину в глаза. Они поняли друг друга без слов.
Комиссар неторопливо направился к самолету. Летчики молча смотрели ему вслед, он спиной чувствовал эти взгляды. И даже если в них содержался укор, растерянность, недовольство, он не мог поступить иначе. Взлететь необходимо. Это — единственно правильное решение. Он должен напрячь всю волю, добиться успеха.
Золотистые тона заката уже окрасили верхушки деревьев, омытые дождем продолговатые листья отливали бархатом. Между деревьев Чугунов увидел солнце, большое и яркое, оно медленно опускалось к земле. Из кустов испуганно взлетел ястреб, с шумом пролетел над головой и скрылся за лесом. Где-то звонко запел жаворонок. Донеслось приглушенное воркование диких голубей. Такие мирные, мирные звуки.
Вдруг совсем близко разорвалось несколько снарядов. Со стоном упали деревья, шумно роняя листву. Послышались резкие, четкие звуки моторов. «Неужели так близко немецкие танки?» — подумал комиссар.
Самолет комиссара с трудом оторвался от земли. На небольшой высоте летчик поспешно убрал шасси и горкой набрал высоту. Чугунов взглянул в открытое боковое окно кабины и увидел, как внизу по зеленому ковру аэродрома бежит второй самолет. «Взлетит или не взлетит?» Через несколько секунд вздохнул с облегчением: «Взлетел!» Чугунов не спеша вывел свой бомбардировщик на прямую, взял курс на озеро. А с аэродрома один за другим поднимались самолеты. Вот и последний взлетел. «Хорошо, что дождь вовремя перестал, — думал Чугунов. — Кто-то с преступной халатностью подготовил эту точку, или… чья-то злая предательская рука готовила гибель всему полку»…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Враг продвигался по нашей территории все дальше и дальше. Был взят Бобруйск, фашистские войска подошли к Лепелю. Позади оставались города, где жили семьи летчиков и техников. Чем дальше на восток отходила часть, тем печальней становились люди. Опять и опять вставал перед ними тревожный вопрос: когда же будет остановлена вражья лавина?
Получив от командира полка задание на вылет, Григорий и Яков вышли из сарая, где помещался командный пункт. Солнце клонилось к горизонту, с запада надвигались сумерки. За Смоленском, в районе Орши, полыхало большое зарево, и дым тучей плыл на восток.
— Сжигает все, — тихо проговорил Яков.
— Все не сожжет, а сам в огне сгорит, — ответил Дружинин.
— На Оршу залетишь?
— Обязательно.
— А мне в Брянск за пакетом. Думаю, быстро управлюсь, к вечеру на задание еще слетаю. С тобой кто летит?
— Кочубей. Вчера приехал из госпиталя. Пойдем к самолетам, штурманы ждут, — Григорий надел летный шлем, достал из кармана булку, предложил Колоскову: — Закуси. Ужинать не пойду. У меня аппетит пропал, со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.
— Да, все отступаем и отступаем. А я надеялся, что дальше Орши немец не пройдет. Ты понимаешь, не могу я дальше отступать, да и куда дальше.
— Ну, что же, пойди и скажи комиссару, что так мол и так, решил больше не отступать, — с иронией заметил Григорий.
— Ты не смейся. Больно смотреть, что делается.
— Так нужно, Яша. Для нас сейчас главное выиграть время. Не сегодня-завтра новые самолеты получим, тогда по-другому с врагом поговорим. Конечно, жалко оставлять родные места. Но чтобы большего не потерять, приходится меньшим пожертвовать.
— Легко сказать-пожертвовать. Разве нельзя без этого?
— Не знаю… Значит, нельзя! Вообще хватит этих разговоров похоронных, без них тошно, — Дружинин отвернулся.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.