Одно мгновение бури - [9]

После глубокого сна, сменяющегося дежурствами, у вас развивается клаустрофобия и депрессия. Поэтому, Старстоп приходится как нельзя кстати: он восстанавливает душевное равновесие и будит в людях здоровые инстинкты. Пользу получают и миры, которые вы посетите: это обогащает их общественную жизнь и экономику.

Вы почему Старстоп — «остановка в пути» — и стал праздником на многих планетах. Он сопровождается фестивалями и церковными службами, а на более заселенных планетах — парадами, интервью и пресс-конференциями с участниками полета, транслируемыми на всю планету. Я прекрасно помню, что то же самое происходит и на Земле, когда прилетает космолет из колонии. Как-то раз одна довольно неудачливая молодая актриса Мэрилин Аустин отправилась к другим мирам и, проведя там несколько месяцев, вернулась следующим кораблем обратно. И, появившись пару раз на экранах стереовизоров с критикой внеземной культуры и сверкнув ослепительно белыми зубами, она заполучила выгодный контракт, третьего мужа и свою первую большую роль в кино. Это тоже свидетельствует в пользу Старстопа.

Я посадил флаер на крышу Геликса — самого большого в Бетти жилого комплекса; здесь Элеоноре принадлежала угловая квартира с двумя балконами и видом на далекий Нобль и на россыпь огоньков в долине Шик, где был дачный поселок Бетти.

Элеонора приготовила мои любимые бифштексы с печеным картофелем и маисом, достала пиво. Я был доволен и счастлив.

Пробыл я у нее до полуночи — мы строили планы на будущее. Потом я взял такси до Центральной площади, где оставил свою машину.

Когда я туда добрался, мне пришло в голову проверить нашу Службу и посмотреть, как идут дела. Я вошел в здание мэрии, вытер ноги, стряхнул воду, снял плащ и направился через пустой холл наверх, к лифту.

Меня насторожило, что лифт оставался тих. Лифты всегда шумят, они не могут работать бесшумно. Я решил не пользоваться подозрительно молчавшим лифтом и поднялся по лестнице.

Увиденное мною казалось достойным резца Родена. Можно сказать, мне повезло, что я остановился именно тогда, а не десятью минутами позже.

На кушетке, в маленькой нише, что напротив дверей в СН, Чак Фулер и секретарша Лотти занимались чем-то, издали напоминающим практические занятия по спасению утопающих: делали друг дружке искусственное дыхание через рот и что-то еще.

Чак лежал спиной ко мне, но Лотти углядела меня через его плечо, глаза у нее расширились, и она оттолкнула его.

— Джас… — выдохнул он, когда обернулся.

— Просто проходил мимо, — сказал я. — Думал зайти, проверить, посмотреть, как дела.

— М-м-м, все идет хорошо, — сказал он, выходя в коридор. — Сейчас они на авторежиме, а у меня, м-м-м, перерыв для кофе. У Лотти ночное дежурство, и она зашла… узнать, не нужно ли нам отпечатать какие-нибудь отчеты. У нее закружилась голова, ну и мы… пришли сюда… на тахту…

— Нда-а, выглядит она слегка… неважно, — сказал я. — Там в аптечке есть нюхательная соль и аспирин.

Чувствуя себя неловко, я поторопился зайти в дверь Службы. Чак пришел спустя пару минут — я наблюдал за экранами — и встал сзади. Все вроде, оставалось на своих местах, только дождь поливал сто тридцать видов Бетти.

— Да, Джас, — вздохнул он. — Я не знал, что ты зайдешь…

— Судя по всему.

— Я что хочу сказать… Ты ведь не донесешь на меня?

— Нет, доносить я не буду.

— …И не расскажешь Цинтии, да?

— Чем ты занимаешься вне работы, — сказал я, — это твое личное дело. По-дружески советую заниматься этим в свободное время и в более подходящих условиях. Я уж почти обо всем забыл, а через минуту не буду помнить вообще ничего.

— Спасибо, Джас, — сказал он. Я кивнул.

— Что слышно в Бюро Прогнозов? — спросил я, поднимая телефонную трубку.

Он пожал плечами, я набрал номер и прислушался, а повесив трубку, сказал:

— Плохо, воды будет еще больше.

— Черт! — выругался он и зажег сигарету. Руки у него тряслись. — Эта погодка меня доканает.

— Меня тоже, — сказал я. — Я ухожу: хочу добежать до дома, пока не началось. Может, завтра заскочу.

— Спокойной ночи.

Я опустился на лифте, взял плащ и вышел. Лотти поблизости не было видно, она, вероятно, где-то ждала, пока я уйду.

Я добрался до своей машины и проехал почти половину пути, когда опять включили душ. Молнии рвали небо на части: извергающее их облако будто паук вцепилось в город огненными лапами. Зигзаги вонзались в землю, очерчивая золотом контуры предметов и оставляя на сетчатке глаз яркие следы. Я добрался до дома за пятнадцать минут, и когда въехал в гараж, гроза была в самом разгаре. До меня доносилось шипение молний, гром, череда вспышек освещала пространство между домами.

Находясь в доме, я прислушивался к грому и дождю, провожая взглядом затихающий вдали апокалипсис.

Город бредил, охваченный ненастьем, силуэты зданий были четко очерчены пульсирующим светом. Чтобы лучше видеть картину разрушений, я выключил свет в квартире. Нереальными казались иссиня-черные тени, отбрасываемые лестницами, фронтонами, карнизами, балконами, — озаренные вспышками молний, они будто источали свой внутренний свет. В вышине, крадучись, ползло огненное насекомое (живое? нет?), «глаз» в голубом ореоле маячил над крышами соседних домов. Мерцали огни, пылали облака, словно горы в геенне огненной, клокотал и барабанил гром, и белесые струи дождя сверлили мостовую, рождая пузырящуюся пену. Тут я увидел зеленую трехрогую «кусаку» с мокрыми перьями, страшной, как у демона, мордой и мечеобразным хвостом: она огибала угол здания, а чуть раньше я услышал звук, который принял бы за удар грома, если бы не увидел, как «глаз» устремился за ней, добавляя к падающим на землю каплям градинки свинца. Оба исчезли за углом. Это произошло мгновенно, но за это мгновение я понял, чьей кисти достойна эта картина. Не Эль Греко, не Блейк: Босх. Только Босх с его кошмарными образами улиц Ада, только он отдаст должное этому мгновению.