Однажды в России - [20]

Бровастый похлопотал лицом, нахмурился, изображая высшую степень умственного напряжения, достал из тоненькой папки, лежавшей на коленях, файлик с листом бумаги и принялся зачитывать лозунги с таким яростным напором, будто перед ним сидели не пятеро единомышленников, а бушевала яростная толпа недругов. Вдобавок говорил он «с дроздом» — со вскриком, и все это выглядело забавно.

— «Не дадим провести антидемократический закон о выборах в местные советы!..», «Эксперимент с выборами — лазейка для партаппарата!» — Откашлялся. — Для комплекта упомяну и такой вариант: «Вам куда? С активным меньшинством съезда и Ленинградским народным фронтом или с пассивным большинством и ОФТ?»

Парень с дивана скривился, словно от зубной скорби:

— Не годится, слишком длинный.

— Скажи лучше, — огрызнулся бровастый.

— Да, это не лозунг, это анкетный опросник, — согласился Яснопольский. — Первые два можно пускать в работу, делать плакаты, печатать указивки для митингёров. Но хорошо бы добавить еще что-то краткое, ясное и смачное.

Подал голос один из сидевших на диване:

— Надо напрямую обратиться к пенсионерам.

— Для пенсионеров у нас есть адресная листовка. Зачитать? — поспешил бровастый.

Тот достал из папочки другой файлик, откашлялся.

— Та-ак... — Поддал голосу. — «Уважаемые пенсионеры! Эта система лишит нас права выбора двух третей депутатов райсоветов. Это значит, что в местных советах большинство будут составлять депутаты трудящихся, тогда как народные депутаты, в избрании которых дано право участвовать вам, всегда будут в меньшинстве. ОФТ делит народ на трудящихся и нетрудящихся (пенсионеры, инвалиды, домохозяйки), на трудящихся крупных предприятий и небольших. За что они так обошлись с вами, уважаемые пенсионеры?!» Вопросительный и восклицательный знаки. «Почему вас и другие слои населения хотят ограничить в избирательных правах, как были ограничены в них мелкобуржуазные слои населения во время Гражданской войны?» — Поднял глаза. — Всё. Коротко и ясно.

— Мы, стоя на своем, заявляем... — в шутку, высокопарно прокомментировал кто-то. — Спящие да проснутся.

Яснопольский доминирующе поднял руку:

— Минуточку, почему «нас»? Ты сказал, что нас лишат права выбора. Кого «нас»? Хочешь указать пальцем на тех, кто сидит в этой комнате? Надо написать не «нас», а «вас». Но в целом недурно.

Атмосфера была непринужденная, полная шутливых перебранок. Карбонарии раздухарились. «Азохн вей! Прижми уши, слишком много влил сегодня пива “Козел”», — шумнул кто-то и получил в ответ: «Сам ты козел!» Бровастый кинул кому-то: «Ишь, распоясался!» — и нарвался на отповедь: «У тебя самого штаны спадают». Шла долгая и разнотемная многоголосица с упоминанием чьих-то фамилий, ссылками на какие-то события. Вальдемар, не погруженный в питерскую текучку, не вслушивался, в памяти сохранились лишь два «момента». Яснопольский сетовал, что «наполнение массовки студентами» для защиты прав пенсионеров — это не комильфо, и на все случаи жизни нужны, как он сказал, «специальные люди». И кто-то весело воскликнул: «Нас мало, но мы в тельняшках!» А Ямпольский жестко предупредил: «И чтобы ни одного алика! Трухан, если еще раз притащишь какого-нибудь пьянчугу, будем ставить о тебе вопрос».

Когда заседание завершилось и все разошлись, Яснопольский пригласил Вальдемара на кухню, где был накрыт добротный стол, предполагавший серьезное чаепитие. Представил жену: «Антонина», — и они остались вдвоем.

— Понимаешь, Вальдемар, — начал он, сразу взяв амикошонский тон, — ситуация у нас не простая. В Питере много крупных заводов, и оэфтэшники выкинули лозунг: две трети депутатов от трудовых коллективов, треть — по территориям, а выборы по общественным организациям убрать вовсе. Это значит, мы пролетаем, как фанера над Парижем, со свистом. В Москве это поняли, обкому дали команду дистанцироваться от ОФТ, и всё. Но у нас в Смольном есть свои люди, и мы договорились, что у нас будет полная свобода противодействия, а обком останется как бы не при делах. Обком с нами, но не наш, с ним еще надо работать. А мы готовим мощный пикет. Отправили злую телеграмму Горбачеву, требуя запретить опасный эксперимент с выборами. На местном медиаландшафте мы ориентируемся по меньшей мере неплохо. А вообще-то, если откровенно, медийку мы сумели обротать, они на нашей стороне. Все схвачено и проплачено. Нам из Москвы сказано: затраты не щадить, возместим. Оэфтэшников поддерживает лишь одна вшивая газетенка, да и та на ладан дышит от безденежья. Пусть хером на балалайке играют. В агитации они против нас, как ваньки и лихачи на резиновом ходу, куда им с нами гоняться! — Показал пальцем на бисквитный тортик. — Ты слегка подкрепись, я же знаю, каково командировочным. Обед мы затевать не стали, а чайку с прикусками отпробуй. Вот мед, здесь печенье, вафли... Я о твоей миссии информирован, святое дело. И через обком партии мы договорились, что директор Дворца Ленсовета, где они съезд проводят, правдами-неправдами протиснет тебя в зал заседаний. Мы знаем, у них контроль будет строгий, по пропускам. Для тебя потайную дверцу откроют.

Молча похлебали чай с тортом. Потом Яснопольский спросил: