Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [168]
После первой же строфы поэтическое вдохновение меня покинуло, удивляясь: да как оно, вдохновение, вообще очутилось в мозгу капитана Хокинса? И судьба глупого кролика осталась неизвестной.
Когда голова моя находилась чуть ниже того места, где косогор переходил в ровную площадку, я спросил:
— Надеюсь, Эйб, ты позвал меня не для того, чтобы застрелить? Это не лучшая идея, ты здесь как в ловушке.
Знакомый голос тут же ответил:
— Залезай смело, Джим, у меня нет ни мушкета, ни пистолета. Мне оставили только тесак.
Пятнадцать лет назад, в завершающий период нашей жизни на острове — когда все выстрелы отгремели и началась изнурительная работа по перетаскиванию золота Флинта на «Испаньолу» — я достаточно близко сошелся с Эйбом Греем.
Не то чтобы у меня имелись основания испытывать к нему особую симпатию, — все произошло само собой, так сказать, силой обстоятельств. Я был мальчишкой, я провел много месяцев среди взрослых, умудренных опытом мужчин, — и мне остро не хватало общения со сверстниками.
Грей, если не считать меня, был самым младшим в нашей компании, всего на пять или шесть лет старше юнги Хокинса. Я поневоле потянулся к нему. К тому же он был умнее и образованнее наших матросов, умел говорить, как джентльмен (хотя отнюдь не всегда пользовался своим умением), и это тоже сыграло свою роль.
Можно сказать, что мы сдружились, — и позже, в Англии, я был удивлен и расстроен неожиданным охлаждением наших отношений по инициативе Грея.
Жилось тогда, в последние дни на острове, нам с Эйбом нелегко. Смоллетт гонял его в хвост и в гриву, нагружал работой даже больше, чем остальных (много позже я понял, что капитан делал это специально, чтобы никто даже заподозрить не мог, что Смоллетта и его матроса связывают особые отношения). Сильвер, из-за своего увечья постоянно дежуривший по лагерю, не давал спуску мне: едва заметив, что юнга Хокинс бездельничает, тут же выдавал новое задание.
Но у нас с Эйбом появился свой маленький секрет от старших: эта самая крохотная полянка за косогором. Там было хорошо. Росло единственное дерево, невысокая сосна с искривленным, перекрученным стволом, неведомо как сумевшая укорениться в каменистой почве. Журчал родник, напоминавший крохотный водопадик: струйка воды падала с уступа, находившегося в десяти футах над нашими головами, и под это журчание так хорошо было поговорить о том, о сем, выкурить по трубочке… Но самое главное — через косогор не было хода ни хромоногому Сильверу, ни раненому Смоллетту: суровые наши начальники не могли забрести туда случайно и открыть тайну убежища. А косогор был единственным доступным путем, с других сторон крохотную полянку окружали обрывы.
Мы не злоупотребляли нашим секретным местечком, но раз или два за день наведывались туда ненадолго, передохнуть и поболтать. Мы даже придумали тайный знак, так озадачивший сегодня Эктора — и если Эйб, вернувшись из тяжелой ходки с золотом к «Испаньоле», видел где-нибудь этот знак, он знал: приятель Хокинс уже поджидает его под заветной сосной.
Сначала знак был сложнее, была третья вертикальная палочка с круглой петелькой снизу, и означало это «by that tree» (у того дерева). Но круглую букву «b» трудно выцарапывать гвоздем на деревянной поверхности, и мы сократили тайный знак до «tt», «that tree», то дерево.
Так что я почти не соврал Эктору. Речь действительно шла о дереве. Но не о Тайбернском, понятно.
…Там все осталось прежним. Так же падала сверху струя воды, а сосна, казалось, ничуть не приросла за годы. И так же сидел Эйб Грей — под сосной, на берегу выдолбленного струей водоемчика.
Лишь уселся зачем-то на мое место. Позабыл, наверное, что на том плоском камне всегда сидел я.
Мушкета либо пистолета у него действительно не было. Мог припрятать где-то рядом, но ему это не помогло бы — я свой пистолет держал в руке.
Приветствовать я Грея не стал, желать ему здоровья тоже. Заговорил о другом:
— Ну, что, Эйб, опять случился бунт? Остатки экипажа посчитали, что во всем виноват ты? Бывает такое с капитанами… А плавал бы штурманом по Балтике, так горя бы не ведал. Я знавал тут, на острове, одного парня, который тоже очень рвался в капитаны. Его звали Джордж Мерри, и у него, как у тебя, был очень большой рот, но маленький желудок, — постоянно норовил откусить больше, чем мог проглотить. Если вспомню, где он зарыт, прикажу закопать тебя рядом. И воткну кол с одной табличкой на двоих: «Они слишком много хотели».
Он ничего не ответил, сидел как сидел.
— Не знаю, на что ты надеялся, Эйб, приглашая меня сюда. Но я полез на косогор лишь для того, чтобы тебя убить.
Он соизволил наконец поднять голову и посмотреть на меня. Поинтересовался:
— Отчего тогда не стреляешь?
— Даю сказать последнее слово осужденному моим капитанским судом. Но если тебе нечего добавить…
Щелкнули взводимые курки.
— Добавить? Я еще не начинал.
— Тогда начни, но слишком не затягивай, не занимайся пустословием. Если мне станет скучно слушать, я тебя прерву. Выстрелом.
— Присаживайся, в ногах правды нет.
— Пожалуй, постою. К тому же ты занял мое место. Но ты сиди, не вставай. Тот плоский камень чем-то смахивает на скамью подсудимых, и тебе на нем самое место. Говори, Эйб. С чего начнешь? С трудного детства, толкнувшего на кривую дорожку?
Его называли Монстром святого Иакова. Он явился миру в древней Кордове тьму веков назад, но последние столетия мирно провел на берегах Невы в качестве музейного экспоната. Однако в начале Третьего тысячелетия серебряный обруч, удерживавший древнего монстра в стеклянной колбе, был поврежден предприимчивым слесарем Кунсткамеры, и это положило начало невероятным событиям, обрушившимся на ничего не подозревающих жителей Санкт-Петербурга. А также — на несколько более привычных к сверхъестественному обитателей Тайного Города, оказавшихся в Северной столице…
История о закопанных на далеком острове сокровищах пирата Флинта знакома всем: кто не читал знаменитый роман Роберта Льюиса Стивенсона, тот хотя бы видел одну из многочисленных экранизаций… Все сопереживали героям в их приключениях, и с замиранием сердца следили за отчаянными схватками, и радовались, когда честь и мужество одержали верх над низостью и предательством, и…И ошибались.Потому что все приключения на Острове Сокровищ происходили СОВСЕМ ИНАЧЕ, чем в истории, рассказанной Джимом Хокинсом, сыном трактирщика.
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Иногда даже жители Тайного Города не понимают, где заканчиваются старинные легенды и начинается реальная история. Чего уж говорить об обычных людях, волею судьбы оказавшихся в центре удивительных событий, вызвавших к жизни силы столь могущественные, что растерялись даже величайшие маги. Крым и Ладога, пещеры и погружения под воду, рыбалка, закончившаяся смертью, и смерть, двадцать лет спасавшая жизнь человека, – в этой истории смешалось всё.И не для всех она закончилась счастливо.
В Тайном Городе и всем волшебном мире кипит привычная и весьма неспокойная жизнь: загадочный мастер НО учит быстро и недорого ремонтировать поломавшийся паровоз, в московском метро появляются жуткие вампиры, кому-то повезло прикоснуться к мистическим тайнам Санкт-Петербурга, а Инге Волковой и Яне Маннергейм приходится отправиться на таинственный остров посреди Тихого океана, где по приказу беспощадного Ярги, первого князя Нави, создается нечто грандиозное… Эти и многие другие истории вы можете прочитать в сборнике «Порченая кровь», в который вошли одноименная новелла Вадима Панова и рассказы авторов – победителей конкурса «Тайный Город – Твой Город 2018».
Охотники сидят у костра и рассказывают странные истории, случавшиеся с ними на охоте. И одновременно с ними происходит история новая: загадочный Черный Охотник бродит где-то рядом… 2017 г.
Обновление Нечерноземья идет хорошими темпами. Однако, как и в любом большом деле, здесь возникает множество проблем. Как успешнее решить их, как быстрее и качественнее освоить огромные капиталовложения, которые вкладывает государство в освоение и развитие исконных русских земель, — вот основной вопрос, который волнует автора и героев очерков — от тракториста до секретаря райкома партии.
Это книга — уникальный документ эпохи, фрагмент истории сопротивления коммунизму. Известные диссиденты (ученые, писатели, журналисты, раввин, христианский активист, бывший сотрудник КГБ) рассказывают журналисту Владимиру Пимонову о своей судьбе, аресте, жизни в ГУЛАГе, об ужасах лагерей и психотюрем совсем недавнего прошлого и о том, сбылась ли в сегодняшней России их мечта о демократии, в борьбе за которую они пожертвовали своей свободой. Сборник открывают впервые публикуемые высказывания академика Андрея Сахарова в день освобождения из ссылки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Краткая рецензия на романы Джина Вульфа «Пыточных дел мастер» и «Коготь миротворца».
Книга посвящена прошлому и настоящему Адена — столицы Народной Демократической Республики Йемен, крупнейшего по населению города Аравийского полуострова, значительного политического и культурного центра региона. Определенное место в книге отведено также истории Южной Аравии с древнейших времен до нашего времени.
Сансоне, Вито. «СИБИРЬ. ЭПОПЕЯ ВЕКА» На основе богатого фактического материала и личных впечатлений от поездок по Сибири автор развертывает в книге широкую панораму сегодняшней жизни народов этого края, рассказывает о грандиозных планах его преобразования. Впечатляющие картины индустриального развития советской Сибири перемежаются с раздумьями о различных сторонах «сибирского чуда», бытовыми зарисовками и историческими отступлениями. Писатель показывает энтузиазм советских людей, романтику освоения далеких и суровых районов, объективно говорит о реальных проблемах и огромных трудностях, стоящих на пути первопроходцев. Леон, Макс.