Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [106]
Узнав, кто будет у нас боцманом, я испытал множество самых разных желаний. Например, мне хотелось срезать в своем парке добротную ореховую дубинку и изломать ее о спину Бена, а затем швырнуть его в парковый пруд. Столько лет мне отказывал, уверяя, что ему до сих пор снятся кошмары: он снова на остове, один среди коз и змей, но уже без сокровища и без надежды когда-либо выбраться… Сильвер долгими уговорами не занимался. Не знаю уж, что он сказал Бену, я в то время оставался в Таундейле. Но о своих ночных кошмарах Бен Ганн больше не вспоминал. Похоже, его страх перед Сильвером не исчез с годами и оказался сильнее навязчивой боязни снова остаться на острове, теперь уже навсегда.
Итак, нас было восемь. Сильвер обещал, что доведет численность команды до девяти, но из-за недостатка времени не успел разыскать какого-то человека, на которого очень рассчитывал. Девятым стал Эктор, однако когда мы с ним поднялись на палубу, я изумился: Сильвер выстроил команду у фок-мачты и в строю уже было девять человек!
— Мистер Эндерби, откуда на борту лишние люди? — спросил я, и такого тона и голоса не постеснялся бы, наверное, даже дед.
— Юнги, сэр! Желают вступить в экипаж. Юнги, представьтесь капитану!
— Джереми Истлинг, сэр! — доложил, шагнув вперед, один.
— Патрик Сильвер, сэр! — доложил второй.
— Обоих на берег. Немедленно. Детям не место в опасном плавании.
— Разрешите сказать вам несколько слов наедине, сэр! — обратился юнга Сильвер.
Я нехотя согласился. Небось зарезать пригрозит, или удушить подушкой… Все равно поедет сейчас на берег. Мы отошли на несколько шагов, и фраза, сказанная мне на ухо горячим шепотом, изменила всё.
— Старший помощник, отставить обоих на берег! Лишь вон того, рыжего!
Однако юнга Джереми Истлинг тоже оказался не лыком шит.
— Разрешите сказать вам несколько слов наедине, сэр! — дословно процитировал он сотоварища.
Ну-ну… А этот что придумал, интересно? Повторить сказанную мне на ухо фразу ему лучше даже не пытаться, пулей вылетит с судна.
Ничего говорить Джереми не стал — вынул из кармана и протянул мне письмо. Я не стал спрашивать, от кого. Среди моих знакомых лишь один человек писал таким корявым почерком и с таким количеством ошибок. Вскрыл конверт я без малейшего любопытства, уверенный, что у тетушки Анетт не найдется аргументов, способных поколебать мое решение. Ошибся, аргументы у нее нашлись.
Я быстро пробежал глазами письмо и ничего не понял, мысли тетушка выражала не слишком связно. Перечитал еще раз, внимательно вчитываясь в каждое слово. Теперь понял, но не поверил, все казалось какой-то дурацкой шуткой, розыгрышем… А потом я вспомнил, как умирала моя мать. Как что-то пыталась сказать о Джереми перед смертью.
— Ты знаешь, о чем здесь написано?
— Знаю. Боюсь, что некоторые соседи тоже теперь знают. Отец… в смысле, мистер Истлинг… он нашел письма твоей матери… в смысле, нашей матери… Орал так, что стекла дребезжали. И вышвырнул меня из дома, назвал «пиратским отродьем». И сказал, что отсудит у тебя кучу денег. В общем, теперь я знаю всё, братец.
— Говори «я знаю все, сэр», — поправил я. — Братом можешь называть меня наедине, в капитанской каюте.
— Так точно, сэр!
«М-да… Домой Джереми дорога закрыта. Поселить его в Хокинс-Холле на время плавания? Но кто-то должен за ним присматривать. Эх, поспешил я расстаться с Элоизой…»
Я понял, что смогу все устроить, лишь потеряв несколько дней. А Эйб Грей эти дни будет плыть к острову. При этом он куда более опытный судоводитель, чем я, даже не вспоминая о Смоллетте, — так что не стоит слишком уповать на ходовые качества шхуны… пора ее, кстати, наконец окрестить. А сейчас, когда на борту появился юнга Патрик Сильвер, любые встречи с Греем исключены, — лучше поверну назад, увидев над горизонтом топы мачт «Красотки Мэй».
— Я отменяю свой приказ! Мистер Эндерби, внести обоих в судовую роль как юнг-джентльменов, поставить на довольствие! То же самое относится к мистеру Гэрсли, его запишете как пассажира.
— Так точно, сэр!
— Боцман Ганн, ко мне!
Бен подошел вразвалочку, не спеша, и мне это не очень понравилось. Похоже, годы сухопутной жизни даром не прошли, и надо дать ему понять, что здесь не парк Хокинс-Холла.
— У нас ведь осталась одна свободная каюта?
— Да, но я думал… — Он указал взглядом на Эктора.
— Думаю здесь я!! — Нет, Флинт точно не постыдился бы внука. — А ты разгородишь пополам эту каюту и прорежешь отдельную дверь. Бери свободных от вахты и приступай.
— Для юнг-джентльменов? Но зачем, пусть они…
— Заткнись, сын осла и каракатицы!!! — проорал я. — Еще слово, и разжалую тебя из боцманов! Иди, и сделай, что должен!
Бен не пошел делать, что должен. Он побежал.
Я чувствовал, что должен как-то объяснить Сильверу причины своего решения. Сделал это наедине и позже, когда лоцман, проводивший «Патрицию» узким фарватером Бристольского порта, освободил меня от обязанности командовать.
— Ты не представляешь, Джон, что я узнал от юнги Истлинга… Ты не поверишь, потому что невозможно поверить в такое.
Мне казалось, что придумал я очень хитроумный план: ошарашу Долговязого Джона, удивлю его своими семейными тайнами, а вопрос о том, почему на борту остался другой юнга, отойдет на второй план и позабудется.
Его называли Монстром святого Иакова. Он явился миру в древней Кордове тьму веков назад, но последние столетия мирно провел на берегах Невы в качестве музейного экспоната. Однако в начале Третьего тысячелетия серебряный обруч, удерживавший древнего монстра в стеклянной колбе, был поврежден предприимчивым слесарем Кунсткамеры, и это положило начало невероятным событиям, обрушившимся на ничего не подозревающих жителей Санкт-Петербурга. А также — на несколько более привычных к сверхъестественному обитателей Тайного Города, оказавшихся в Северной столице…
История о закопанных на далеком острове сокровищах пирата Флинта знакома всем: кто не читал знаменитый роман Роберта Льюиса Стивенсона, тот хотя бы видел одну из многочисленных экранизаций… Все сопереживали героям в их приключениях, и с замиранием сердца следили за отчаянными схватками, и радовались, когда честь и мужество одержали верх над низостью и предательством, и…И ошибались.Потому что все приключения на Острове Сокровищ происходили СОВСЕМ ИНАЧЕ, чем в истории, рассказанной Джимом Хокинсом, сыном трактирщика.
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Иногда даже жители Тайного Города не понимают, где заканчиваются старинные легенды и начинается реальная история. Чего уж говорить об обычных людях, волею судьбы оказавшихся в центре удивительных событий, вызвавших к жизни силы столь могущественные, что растерялись даже величайшие маги. Крым и Ладога, пещеры и погружения под воду, рыбалка, закончившаяся смертью, и смерть, двадцать лет спасавшая жизнь человека, – в этой истории смешалось всё.И не для всех она закончилась счастливо.
В Тайном Городе и всем волшебном мире кипит привычная и весьма неспокойная жизнь: загадочный мастер НО учит быстро и недорого ремонтировать поломавшийся паровоз, в московском метро появляются жуткие вампиры, кому-то повезло прикоснуться к мистическим тайнам Санкт-Петербурга, а Инге Волковой и Яне Маннергейм приходится отправиться на таинственный остров посреди Тихого океана, где по приказу беспощадного Ярги, первого князя Нави, создается нечто грандиозное… Эти и многие другие истории вы можете прочитать в сборнике «Порченая кровь», в который вошли одноименная новелла Вадима Панова и рассказы авторов – победителей конкурса «Тайный Город – Твой Город 2018».
Охотники сидят у костра и рассказывают странные истории, случавшиеся с ними на охоте. И одновременно с ними происходит история новая: загадочный Черный Охотник бродит где-то рядом… 2017 г.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Эссе. Опубликовано: Игорь МАРКОВ (Игорь Росоховатский). Е-существа против людей? Газ. «Зеркало недели» (Киев) от 21.11.1998.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
Как в разных городах и странах отмечают День Победы? И какую роль в этом празднике играют советские военные памятники? В книге на эти вопросы отвечают исследователи, проводившие 9 мая 2013 г. наблюдения и интервью одновременно в разных точках постсоветского пространства и за его пределами — от Сортавалы до Софии и от Грозного до Берлина. Исследование зафиксировало традиции празднования 9 мая на момент, предшествующий Крымскому кризису и конфликту на юго-востоке Украины. Оригинальные статьи дополнены постскриптумами от авторов, в которых они рассказывают о том, как ситуация изменилась спустя семь лет.