Одинока и крайне жестока, или Как выйти замуж за один день - [23]

Впрочем, это было последнее, о чем я успела подумать. Веки, отяжелев, неожиданно сомкнулись, и сознание покинуло тело. Погружаясь в небытие, я успела заметить, что то же самое произошло и с Толиком – словно подкошенный рухнул он на пол, оглашая комнату тяжелым грохотом.

* * *

– Полина, очнись! Просыпайся, Поля! – голос Антона звучал откуда-то издалека.

– Эй! – возмущенно пролепетала я непослушным языком, отплевываясь от вылитой на меня жидкости. – Воду-то зачем лить? Я бы и так разлепила глаза. Наверное… – зевнув, смачно потянулась, нехотя принимая вертикальное положение. С трудом открыв очи, удивленно огляделась по сторонам. Комната та же, только почему-то в страшном беспорядке. На кровати спит Толик, накрывшись покрывалом с головой.

– Что ты тут делаешь? – спросила я мужа недовольно.

– Тс-с-с, – проговорил тот, прикладывая указательный палец к губам. – Нам нужно немедленно покинуть номер! Поднимайся, скорее, – голос Антона звучал взволнованно.

– Что за спешка? – спросила я, нахмурив брови. Движение далось мне непросто. Еще сложнее оказалось подняться на ноги. Кое-как сделав шаг, я вновь рухнула словно подкошенная. Хорошо еще, что рядом стояло кресло, смягчившее падение. – Интересно, что за шампанское мы пили, если меня развезло так с пары глотков? – удивленно спросила я Антона.

– Потом, все потом, – прошептал тот, помогая мне вновь встать на ноги. – Ни к чему не прикасайся, – приказал он неожиданно, – я только что все тщательно протер.

– Зачем? – не поняла я. – Ой, а почему я раздета? Мы что же. Да ладно! Быть этого не может!

Только теперь я заметила, что Антон сжимает в руках комок из моего комбинезона.

– Дай сюда! – недовольно проговорила я, протягивая руку, но мужчина оказался проворнее: он быстро спрятал вещь за спину, не дав мне к ней даже прикоснуться.

– Ты чего? – обиженно проговорила я. – Понимаю – была не права, но не лишать же меня из-за этого одежды.

– Полина, господи! – Антон выглядел встревоженно. – Просто доверься мне, делай, как я говорю, и не задавай лишних вопросов.

В два шага муж пересек довольно большой номер и осторожно выглянул за дверь, чтобы закрыть ее в ту же секунду. Удивительно, но действовал он при этом как заправский разведчик: поступь мягкая, движения плавные – ни единого лишнего звука. Да и дальше все происходило, как в шпионском фильме. Правда, не том, что богат спецэффектами, а в весьма бюджетном, средненьком таком боевике.

– Так, – проговорил Антон, следуя законам жанра, – через коридор не получится. Там горничная. Значит, нам остается только балкон.

– Господи, ты можешь объяснить мне, что здесь происходит? – в отличие от супруга, который, похоже, прекрасно вжился в роль, мне моя не очень нравилась. Почему я должна куда-то бежать в одних трусах и лифчике? Что за неудачный квест? – Давай лучше разбудим Толика, – предложила я Антону и недолго думая ринулась к спящему, чтобы сдернуть с него покрывало. Супруг остановить меня не успел, поэтому в следующую секунду номер огласил душераздирающий вопль. Вернее, почти огласил – Антон отбросил мои вещи и освобожденной рукой зажал мой рот. Второй рукой он скрутил и прижал меня к себе. Так что, окажись в тот момент кто-то рядом, услышал бы только сдавленное мычание.

– Успокойся, – ласково шептал супруг, держа меня за плечи. – Все хорошо, все будет хорошо!

Слезы брызнули из глаз мощным потоком и быстрыми ручьями заструились по щекам.

– Что будет хорошо? – спросила я, всхлипывая после того, как супруг ослабил хватку. – Для кого? Для него?!

Бросив взгляд на безжизненное тело мужчины, в груди которого красовался нож для колки льда, я почувствовала, как к горлу подступила тошнота. Тонкое лезвие ювелирно вошло в область сердца, отчего вокруг раны образовалось небольшое кровавое кольцо. Если бы не оно да торчащая из груди рукоятка (и как только я раньше не заметила бугорок под покрывалом!), Толика легко можно было принять за спящего. И только более пристальный взгляд позволял различить мертвенную бледность его кожи и заострившийся нос. И поза какая-то неестественная. Вернее, для трупа вполне, но… Я же помню, как он упал на пол. Значит, кто-то зачем-то сначала перетащил его на кровать, а затем изобразил из убитого солдата на посту: руки вытянуты по швам, ноги плотно прижаты друг к другу, только стопы слегка разведены. Если бы парня сначала убили, а затем уложили в постель, крови, наверное, было бы больше. По крайней мере, мне так почему-то казалось. Значит… Господи! Нашла о чем думать! Самое время, конечно. С другой стороны… Откуда бы мне знать, какие мысли должны посещать человека в такой ситуации? Как будто мне каждый день доводится просыпаться в одной постели с мертвецами.

– А он точно умер? – заикаясь, спросила я Антона, скорее для того, чтобы услышать свой голос. Двух ответов на этот вопрос не существовало. Тем не менее супруг сказал:

– Мертвее не бывает. Успокойся, Полина, все будет хорошо. Я обещаю! Но теперь-то ты понимаешь, почему нам нужно бежать отсюда как можно быстрее?

Я отрицательно помотала головой.

– Нет! – я проговорила медленно и, подняв с пола брючный комбинезон, принялась неспешно в него облачаться. – Как мы можем уйти, если являемся ключевыми свидетелями убийства? – Ужасная догадка посетила мою голову, и, прежде чем я успела все обдумать, слова повисли в воздухе. – Мы ведь только свидетели, правда?