Одиночество шамана - [48]

– Тут даже я ничего не смогла бы сделать, – слабо прошелестел голос внутри него. – Для этого надо быть твоей сестрой.

– Что за инцест? – Андрей удивился. – У меня, правда, никогда не было сестры, даже двоюродной. И я даже представлять не хочу, смог бы я полюбить её как женщину. Это, извини, ненормально.

– Все сёстры – братья, и наоборот, – глубокомысленно заметил голос. – Бедный-бедный! Вам, людям, столько подсказок дано в той же Библии. Если род человеческий пошёл от одной пары, то кто на ком женился и выходил замуж? Это же так просто сообразить!

Андрей растерялся и молчал, не зная, что ответить.

– Ладно, успокойся! – глухо кашлянул голос. – Любовь с родными сёстрами – это, конечно, грех. Но есть сёстры по духу.

– Похоже на религиозную пропаганду, – заметил Андрей. – Агитацию я не люблю, так и знай. Я вообще предпочитаю читать комментарии к Библии, в них всегда много самой захватывающей информации…

– Несмышлёныш! – фыркнуло внутри него. – Всякие пояснения вторичны!

– Ну да! – ехидно хохотнул Андрей. – Если бы я читал только то, что рекомендуют попы, никогда бы не узнал, например, о Лилит.

– О, Лилит! – восторженно вскричал голос. – Созданная из тёмной материи, она наполняет вожделением сердца мужчин!

Андрей и сам не знал, почему ему на ум пришла именно Лилит. Может, потому что совсем недавно он читал какой-то журнал и даже выписал из него стихи дотоле неизвестного ему поэта Михаила Поздняева. Вот они, в зелёной тетради, лежащей под рукой. Он открыл её, прочитал вслух:

– Талмуд запрещает мужчинам оставаться ночью одним,

ибо в постель их может заползти, как змея, Лилит,

царица Змарагда, праженщина, сокрушительница границ,

взломщица брачных покоев, чей дух жестоко тесним

ревностию ко Всевышнему, разженная плоть велит

насылать на младенцев хвори и порчу на рожениц,

овладевать мужчинами спящими.

Господи, почему

Ты, сотворивший Адама, не спешишь на помощь ему,

когда, оседлав по-гусарски взмыленного скакуна,

из него животворную плазму выкачивает она?

Мужчина после таких утех забывал обо всём на свете, и, очнувшись от сна, с трудом припоминал самоё имя своё, а может, даже и не пытался этого сделать, как и его предок Адам, который первым испытал чары Лилит. Создатель, вылепив его, поскреб по гончарному кругу щепкой, смял кусочек глины в кулаке, помял, дунул в фигурку, плюнул и сунул в печь. Наверное, что-то его отвлекло, потому что огонь искорёжил женщину, проник в её нутро, зачернил лик. «Э, да ладно! – вздохнул творец. – Глины больше нет, пусть эта тварь пока живёт…» А может, он ничего не сказал, и вообще выбросил первую женщину в ящик для отходов, но она не согласилась с такой участью и выбралась наружу. Первый мужчина, с головы до ног обласканный перекалённой красоткой, не забудет, однако: он – первый, она – из остатков материала. И заспорят они, и никто друг другу не уступит, и творец, которому надоест мирить их, низвергнет Лилит во тьму, но она, хитрая, выскользнет и улетит за моря-океаны, чтобы разрождаться там большими и малыми демонами. Даже ангелы, посланные ей вослед творцом, сладить с ней не смогут, и обречённо махнут крылами: ладно, проникай к мужчинам, и бери их нежностью и силой – как получится; однако плата за то строгая: каждая сотня из нового пополнения детей – плата творцу; рождённые же демоны пусть остаются во тьме.

– Фантазируешь? – уточнил голос. – Или ты и вправду считаешь: все духи – порождение Лилит?

– Не знаю, – откровенно ответил Андрей. – Но тёмная страсть наверняка нашёптывается ею, и безумными делает нас тоже она…

– И я – тоже от её плоти? – спросил голос.

– Это ты лучше меня знаешь!

Что-то царапнуло его изнутри под самым кадыком – будто маленькая птичка зацепилась своими коготками. Он сглотнул мгновенно накопившуюся слюну и прокашлялся.

– Что бы ты ни считал, всё будет неверным: человек не способен уразуметь истину, – в голосе промелькнули металлические нотки. – Ты должен жить со мной в единстве. Я тебе во всём помогать буду. Ты гордишься тем, что много знаешь и умеешь. Но на самом деле не знаешь даже себя!

Андрей снова почувствовал лёгкое першенье в горле. Невидимые жесткие пальцы сжали его желудок, и этот спазм отозвался вспышкой боли в пупке. Ему даже показалось, что пупочное кольцо расширилось и вот-вот разорвётся, пропуская наружу нахального хищного зверька. Андрей почему-то представил его в виде юркой лесной мыши: забралась в его тело и хозяйничает в нём, как в своей норке.

– А насчёт сестры я почти права, – продолжал голос. – Ты, конечно, не знаешь, что некогда на берегах Амура жил один человек, звали его Егда27. И была у него сестра. Одни они жили, других людей не было. Откуда взялись – и сами не знали. Однажды сестра говорит: «Егда, ступай в тайгу – поищи себе жену». Он и пошёл. Долго-долго шёл, вдруг видит: юрта. Вошёл в неё, там – обнажённая женщина, как капля воды похожа на его сестру. «Я не твоя сестра», – сказала женщина. Тогда Егда вернулся домой и рассказал сестре о встрече в тайге. «Ничего удивительного, что она похожа на меня, – успокоила его сестра. – Все женщины похожи друг на друга. Иди, женись на ней. А я тоже пойду, но в другую сторону – мне муж нужен».