Одиночество контактного человека. Дневники 1953–1998 годов - [139]
Это видно по соцреализму – идеологическому искусству. Это видно по абсолютной чистоте Дионисия, Феофана Грека – и Стерлигова.
10.8.93. Для еврея интеллигент первого поколения – это чаще плохо, чем хорошо. Русский интеллигент первого поколения – а это вся партийная верхушка – ужасен. Их дети иногда чуточку лучше. Сколько же поколений потребуется стране, чтобы опять появились дворяне, – без воровства, с совестью, с чувством честного слова? Или это утрачено на века?!
4.9.93. Не есть ли «Пир во время чумы» Пушкина – поэтический парафраз российских поминок – и в этом тоже национальное его выражение. У евреев поминок нет, они есть у русских евреев, подчинившихся чужому закону.
В эти дни огромная трагедия – убили Юлика и Иру Фридман[1064]. На поминках водки не хватило, куда-то бегали, чтобы допить. Разве не пушкинское это?!
2.12.93. Иногда чувствую себя очень одиноким. Масса глупости вокруг. Самые умные и близкие мне по духу все же не со мной – это художники и искусствоведы, – все они имеют свои круги и свои интересы. А рядом (включая писателей…) все это малоинтересно… Остаюсь один – это самая счастливая компания: я и письменный стол.
6.1.94. Я написал текст к «Художникам-евреям», альбому[1065]. Почему – евреям? Да потому, что мы очень мало думаем о вкладе нации в другую культуру, будь то русские или немцы. Вот и теперь заговорили, что Пастернак и Мандельштам – евреи, что О. Э. нес в себе тайну иудаизма, Пастернак крестился и открещивался, но ведь есть нечто высшее, под внешним – внутреннее. Мне кажется, моя задача нечто прибавить в культуру, отделить или выделить особенности менталитета, если это удастся – отлично.
7.1.94. Сегодня Рождество. Думаю о Христе как прагматик. Кто прав – евреи, отрицающие бога-человека, или христиане? Да и могли ли евреи думать иначе? Почему они, ожидавшие шесть тысячелетий Мессию, его, Христа, пришедшего с продвинутым, идеалистическим учением, не приняли за своего?
Да, скорее в силу менталитета, в силу того, что прибавляемое им было (и это подтвердила история) нереальным. Он звал к идеалу, к небожительству, он менял их представления о возможном и каноническом. И дальше они в великие годы насилий только убеждались, что христианство может быть вероучением, но не руководством к жизни. Ветхий Завет, Пятикнижие, Тора – это могло реализоваться, для этого не нужно было становиться сверхчеловеком-схимником.
11.4.94. …Отдыхающая докторша (Нелли Ивановна Морозова) работала в тюрьме. Приговоренный к смерти вызвал ее поставить банки, дать таблетку – болела голова и кашлял.
…Крестьянка говорила:
– Красотой вышла, Бог дал, а судьбы-то не дал.
Муж умер на Пасху. Крестьянка сказала:
– Хорошо умер, с красным яйцом во рту.
19.4.94. Из рассказа психиатра Нелли Ивановны:
– неокученная девушка (незанятая).
– Девочка 9 лет выходит из ванной чистая:
– Вот я и нефальшивая.
Она же в психбольнице.
– Все время бьют евреев, отгоняют от стола. Я спросила: «За что?» Ответили: «Вы радио слушали? Что они там творят в Израиле».
Сюжет рассказа: в дурдоме дурачок, который ходит без тапок, очень наивный, а мальчишка-санитар бьет его. Его бьют и больные, так как по радио говорят (см. раньше), что евреи издеваются в Израиле над арабами.
Кончается тем, что дурачок играет Бетховена. Последнее, что от него уходит, это талант. И его снова бьют, считая, что музыкой он пытается обмануть бдительность окружающих.
14.8.94. Христианство не учло нормальной человеческой психологии и физиологии – оно даже внутри себя (апостолы) показало, что человек неисправимо грешен. А раз так, то все крестовые походы, во всех средневековых и современных вариантах, говорят о нереальности идеалистического учения. Иудаизм реальнее, ближе к человеку. Человек Богом не может стать. И если и был Христос, то его распяли.
Богу – богово, а человеку – людское, вот вывод из Ветхого Завета. Это так.
10.5.95. Вчера звонил Давиду Карасику – День победы. Говорили о «Чайке». С этой пьесой у меня связано детство[1066]. А ведь удивительное, гениальное открытие он сделал как режиссер. Конечно, Заречная бездарна. Треплев пишет ей идиотский текст: «Люди, львы, куропатки». Она эту чушь «театрально» читает. Это восторженная девочка, которая «верит» в искусство. Но ее оценка трагична для ее жизни.
Тригорин ее бросает. Она почти проститутка в Ельце. Ничего не успевает. Успеха нет. Ребенок гибнет. Тригорин возвращается к Аркадиной, это конец. Ошибка ценою в несколько жизней. И чайка подстреленная – она сама. Но не как талантливая неудачница, а как бездарная жертва трагического «выбора» своей жизни.
Так могло быть со мной, так было с Татарским. Так бывает очень часто со многими, взявшимися не за свое дело. Может, в этом есть и возможность новой книги, тем более что часть моей биографии в этом есть.
…Перечитал 1‐й акт «Чайки». Действительно, все комплименты Заречной можно играть как вранье. И играет худо, и пьеса плохая, что отчетливо видно.
Но их вранье – подарок Нине. Она верит им, и она гибнет, выбирая путь искусства. По сути, это может быть пьеса об интеллигентных людях, не считающих возможным говорить правду.
Вторая книга из известного цикла об октябренке Сане Дырочкине Весёлая повесть об октябрятах одной звездочки, которые стараются стать самостоятельными и учатся трудиться и отдыхать вместе.
В повести «Версия» С. Ласкин предлагает читателям свою концепцию интриги, происходящей вокруг Пушкина и Натальи Николаевны. В романе «Вечности заложник» рассказывается о трагической судьбе ленинградского художника Василия Калужнина, друга Есенина, Ахматовой, Клюева... Оба эти произведения, действие которых происходит в разных столетиях, объединяет противостояние художника самодовольной агрессивной косности.
Известный петербургский писатель Семен Ласкин посвятил семье Дырочкиных несколько своих произведений. Но замечательная история из жизни Сани Дырочкина, рассказанная от имени собаки Моти, не была опубликована при жизни автора. Эта ироничная и трогательная повесть много лет хранилась в архиве писателя и впервые была опубликована в журнале «Царское Село» № 2 в 2007 году. Книга подготовлена к печати сыном автора — Александром Ласкиным.
Александр Семенович Ласкин родился в 1955 году. Историк, прозаик, доктор культурологии, профессор Санкт-Петербургского университета культуры и искусств. Член СП. Автор девяти книг, в том числе: “Ангел, летящий на велосипеде” (СПб., 2002), “Долгое путешествие с Дягилевыми” (Екатеринбург, 2003), “Гоголь-моголь” (М., 2006), “Время, назад!” (М., 2008). Печатался в журналах “Звезда”, “Нева”, “Ballet Review”, “Петербургский театральный журнал”, “Балтийские сезоны” и др. Автор сценария документального фильма “Новый год в конце века” (“Ленфильм”, 2000)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.