Одиночество контактного человека. Дневники 1953–1998 годов - [137]
Я жду беды, кажется, что это случится… Но и ехать некуда, здесь моя культура, моя жизнь.
А круг замыкается – вот что страшно!
1.10.90. Кончаю роман[1046] и отсчитываю последние – до 60-летия – дни. Не укладывается в голове – мне 60! Господи, уже прошла жизнь, и никто не скажет, что рано ушел, а скажут – мог бы еще…
И все же, сыграл ли я свою шахматную партию, как когда-то спросил меня кто-то из однокурсников. Полностью никто не ответит, но если с учетом пушкинской книги и книги о Макарове, то сыграл, как мог. Другое дело, что так и не высунулся из асфальта, не возопил о себе. Бог дал столько-то – и выше не прыгнешь. И все же есть очень дорогое для меня самого, а это уже не так мало.
Что касается романа, то пока, как и положено, радость создания, роды, а что за дитя – будет ясно позднее. Пока мне кажется не ерундой, не пустяком – лежит в нем серьезная библейская мысль о несовпадении помыслов человека и Бога. «Нельзя познать судеб твоих».
Может быть, идея книги: нельзя грешить, грешить, а потом покаяться и прийти к Богу… Путь к Богу должен быть длиною в целую жизнь.
Молитвы, кресты – это уже другое, это наше земное, придуманное каждой верой… Человек культуры верит во Всевышнего одного, без атрибутов.
1.1.91. Жизнь очень тревожна. Наверху появилась зловещая фигура Янаева[1047], вице-президент, который может внезапно стать и президентом. Повторяют его шутки с ужасом, вроде того, что «моя жена знает лучше о моем здоровье – я мужик».
А страна, давно уставшая от дураков и мужиков, замерла, не понимая, какой виток ждет ее теперь.
12.1.91. Тягостное чувство конца свободы, того, что именовалось перестройкой. Шеварднадзе[1048] две недели назад подал в отставку, протащен партией Янаев, который отметился несколькими фельдфебельскими шутками… и уже сегодня все круто меняется: закрыты «Интерфакс», «Взгляд» – очень острая программа ТВ, режут ночные передачи – это сказала Миткова[1049], комментатор. А другой объявил ночью: «Оттепель кончилась, наступают крещенские морозы!»… Ужасно коротким было дыхание, и опять – конец.
А в это время стреляют в Вильнюсе, в Грузии, в Калуге убит редактор газеты, только Ленинград вроде еще спит, тревожа друг друга телефонными звонками. Русское терпение – это скорее усталость, апатия, полная релаксация в результате семидесятилетнего бега на месте.
Бежать? Ах, как это непросто. Начинать в шестьдесят лет новую жизнь нет ни сил, ни средств. Да и куда бежать, если здесь все?!
2.2.91. Усталость дикая. Прежде всего, от резкого поворота к диктатуре, от ужаса перед очередным возвратом к варианту сталинизма. И это только говорят, что в одну воду нельзя войти дважды. Много охотников. Страшно смотреть на новорожденного вице-президента Янаева, на кодлу, в которой отсутствуют все те лица, которым был готов доверять.
Остался Ельцин с командой. Надолго ли он? Убьют, свергнут? – сказать затруднительно. Думаю, за месяц многое решится.
30.5.91. Марксизм привлек Россию утверждением того, что Царствие божие возможно на земле.
Почему Россию? Если смотреть по результату (только!), то оказалось очень удобно ждать царства, ничего не делая, ковыряя в носу. И, главное, писать и читать не о том, что видишь, а о том, чего хочешь.
Русская ли черта – лень? Похоже, был прав Гончаров, только Обломов проспал жизнь, а коммунисты – Обломовы – страну.
Евреям повезло (тоже по конечному результату!), их отстранили от главных льгот, от управления – и не успели всех расстрелять в последний год Сталина. Да и не нужны стали евреи с их активностью, желанием что-то делать, это раздражало. А они, кстати, обижались: мы хорошо работаем, а нас снимают с работы. Таков был мой отец.
24.10.91. Приехал со Съезда[1050]… Съезд был более интеллигентным, чем предыдущий. Ощущение покаяния. Смеялись над цитируемым Юрием Бондаревым: «титаны планетарной словесности» – это, видите ли, он сам.
А Чичибабин[1051], сославшись на Зин. Миркину[1052], предложил молитву, которую с радостью принимаю:
«Господи, как хорошо с тобой,
Как тяжело без тебя,
Да будет воля твоя, а не моя».
Трудная молитва!
21.12.91. Сегодня объявлено о развале СССР – все, Союза больше нет. Лидеры – 11 штук – сидят как маленькие царьки. Чуть жаль Горбачева – это он все же сделал то, к чему пришло, начал движение от тоталитаризма. Но кто эти? Ельцину я продолжаю верить, но Кравченко[1053] – типичный козел, много лет насаждавший козлократию.
Конечно, больше нельзя терпеть «крепких уз» центра, но знают ли козлы, куда идти, что будет дальше? Где умница Силаев[1054], Явлинский? Кто есть мальчик с пухлыми щечками, коммунист Егор Гайдар[1055]? Отчего ему все еще нравится тимуровский дедушка – образец советской сталинской литературы? Неужели не было детских книг получше? Хотя бы сказок Пушкина?
И все же очень любопытно. Очень!
1.1.92. Мое сознание абсолютно атеистично. Читаю «Евангелие от Матфея» и пытаюсь объяснить каждую притчу. Конечно, думаю я, Иисус был гений, фанат идеи, революционер. Он не порывает с Ветхим Заветом, он создает Новый Завет – более трудный и для людей недостижимый. Он требует от людей идеала, а если видит, что они этого требования выполнить не могут, он говорит снисходительно: на это есть Бог…
Вторая книга из известного цикла об октябренке Сане Дырочкине Весёлая повесть об октябрятах одной звездочки, которые стараются стать самостоятельными и учатся трудиться и отдыхать вместе.
Известный петербургский писатель Семен Ласкин посвятил семье Дырочкиных несколько своих произведений. Но замечательная история из жизни Сани Дырочкина, рассказанная от имени собаки Моти, не была опубликована при жизни автора. Эта ироничная и трогательная повесть много лет хранилась в архиве писателя и впервые была опубликована в журнале «Царское Село» № 2 в 2007 году. Книга подготовлена к печати сыном автора — Александром Ласкиным.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В повести «Версия» С. Ласкин предлагает читателям свою концепцию интриги, происходящей вокруг Пушкина и Натальи Николаевны. В романе «Вечности заложник» рассказывается о трагической судьбе ленинградского художника Василия Калужнина, друга Есенина, Ахматовой, Клюева... Оба эти произведения, действие которых происходит в разных столетиях, объединяет противостояние художника самодовольной агрессивной косности.
Книга «Саня Дырочкин — человек семейный» — первая повесть из известного цикла об октябренке Дырочкине и его верном спутнике и товарище собаке Моте, о том, какой октябренок был находчивый и самоотверженный, о том, как любил помогать маме по хозяйству.Повесть печаталась в сокращённом варианте в журнале «Искрка» №№ 1–4 в 1978 году.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.