Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена - [150]
Большие поместья среди холмов: вилла Плиния в Тоскане. Большое поместье с виллой в горах стало обычным местом уединения и наслаждения для Кальва, его благородной Грации и их столь же исключительных детей. Подобные поместья, как можно заметить, расположены не в окружении грандиозного горного пейзажа. Истинные римляне предпочитают жить среди раскидистых равнин, сочных лугов и тучных плодородных полей.
Лукреций радовался тем счастливым моментам, когда он мог «прилечь под сенью бегущих вод в густой тени крон деревьев», а Вергилий желал «всегда любить тучные поля и ручьи, что текут среди долин». Адриан отличался от них тем, что предпочитал высокие горы вроде Этны ради открывающихся видов. Обычные сенаторы не жаждали отдаляться от столицы на большее расстояние, чем то, которое они могли бы комфортно преодолеть в своих легких двуколках (cisium) или, покачиваясь, несомыми в своих паланкинах.
Посетить тосканскую виллу Кальва можно довольно просто. Она представляет собой, по сути, поместье, которое сенатор приобрел несколько лет тому назад у наследников молодого Плиния. Некоторые изменения в ее дизайне и необходимый ремонт были проведены после покупки, и никакие наши слова не могут лучше сочинений ее бывшего владельца объяснить, почему жизнь кажется очень приятной тем, кого Юпитер или Судьба наделили богатством в эту эпоху империи[405].
Очаровательное расположение виллы Плиния. «Эта моя собственность, – писал Плиний, – находится прямо у подножия Апеннин, в месте, которое является самым здоровым из наших горных хребтов. Зимой воздух здесь холодный и даже морозный; мирты, оливы и тому подобные деревья, которым требуется постоянное тепло, в этом климате не растут, хотя лавр обычно процветает. Но летом жара здесь чудесным образом смягчается; всегда веет легкий ветерок, и прохладный зефир весьма редко когда уступает место резким порывам ветра. Мне не приходилось видеть более живописных окрестностей, чем в этом районе…
Местность представляет собой огромный амфитеатр, созданный природой, с широко раскинувшейся у подножия равниной, окруженной цепями холмов, поросшими древними и высокими лесами. В них водится множество дичи, тогда как ниже по склонами гор протянулись заросли кустарников, между ними лежат пласты плодородных почв, посеянные на которых зерновые дают богатые урожаи. Еще ниже по склонам сплошной полосой протянулись виноградники, окаймленные полосами рощ. Затем вы можете спуститься на раскинувшиеся луга и поля, слой плодородной почвы на которых столь глубок, что только самые сильные волы могут тащить плуги, вспахивая его. Луга усыпаны различными цветами и дают отличный клевер и другие травы, всегда нежные и сочные…
По центру этой равнины протекает Тибр. Здесь он судоходен для судов, которые доставляют вниз по течению в Рим зерно зимой и весной, поскольку летом его русло представляет собой сухое ложе. Обозревая окрестности с высот, вам может представиться, что вы видите не столь уж большое пространство земли и полей, но расстилающиеся перед вами ландшафты являют собой исключительные красоты…
Хотя моя вилла расположена у подножия холма, вид от нее открывается столь же прекрасный, как если бы она находилась на его вершине, подъем же к ней весьма ровен и совершенно незаметен. За ней вздымаются в небо Апеннины, и хотя они находятся от виллы на довольно значительном расстоянии, но даже в безоблачный день наше место с холмов всегда овевает мягкий ветерок, смягчающий жару…
Террасы виллы; колоннады; летние домики и спальные комнаты. Большая часть дома обращена к югу, так что утром солнечные лучи вливаются в него сквозь открытую галерею, достаточно широкую и длинную, чтобы вместить ряд апартаментов и старомодный холл. Перед галереей тянется терраса, ограниченная рядом кадок с деревьями, от нее спускается откос из торфа с фигурами животных по обеим сторонам, под которые подстрижены кустарники в кадках. Там, где кончается откос и начинается земля, растет акантовое дерево, листья которого столь мягки, что я называю их жидкими. Мимо аканта проходит дорожка, обсаженная вечнозеленым кустарником, подстриженным в виде различных фигур; дорожка эта выходит на круглое поле для занятий спортом в виде цирковой арены. Вокруг поля – «фигурные» деревья в кадках и карликовые кустарники, постоянно подстригаемые[406]. С искусственной красотой только что описанных парковых растений соперничали своим естественным очарованием раскинувшиеся здесь же луга.
У начала галереи несколько выступал вперед триклиний, сквозь открытые двери которого можно было видеть уже описанную террасу, луг и сельскую местность вдали. Почти точно против центра галереи располагался летний домик с небольшим открытым пространством в центре, затененным четырьмя большими платанами. Между ними играл струями мраморный фонтан, брызги которого орошали корни платанов и траву, росшую вокруг…
Романы известных американских писателей-историков повествуют о времени правления персидского царя Ксеркса (?–465 до н. э.). Центральное место занимает описание предпринятого им похода против Греции: знаменитые битвы при Фермопилах и Платеях и морское сражение у острова Саламин.
Уильям Стирнс Дэвис, профессор истории Университета штата Миннесота, рассказывает в своей книге о самых главных событиях двухтысячелетней истории Франции, начиная с древних галлов и заканчивая подписанием Версальского договора в 1919 г. Благодаря своей сжатости и насыщенности информацией этот обзор многих веков жизни страны становится увлекательным экскурсом во времена антики и Средневековья, царствования Генриха IV и Людовика XIII, правления кардинала Ришелье и Людовика XIV с идеями просвещения и величайшими писателями и учеными тогдашней Франции.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Фундаментальный труд Вильгельма Грёнбека – датского историка, культуролога, профессора университета Копенгагена – это больше чем исследование древнегерманской культуры, это проникновенный рассказ о жизни и верованиях викингов – предков современных европейцев, населявших Скандинавский полуостров, Данию и Исландию в раннее Средневековье. Профессор Грёнбек рассказывает о материальных и духовных составляющих жизни клана – семейных реликвиях, обмене подарками, заключении брачных и торговых сделок, празднестве жертвоприношения и трансформации ритуала на сломе эпох, когда на смену верованиям предков пришло христианство.
Павел Дмитриевич Брянцев несколько лет преподавал историю в одном из средних учебных заведений и заметил, с каким вниманием ученики слушают объяснения тех отделов русской истории, которые касаются Литвы и ее отношений к Польше и России. Ввиду интереса к этой теме и отсутствия необходимых источников Брянцев решил сам написать историю Литовского государства. Занимался он этим сочинением семь лет: пересмотрел множество источников и пособий, выбрал из них только самые главные и существенные события и соединил их в одну общую картину истории Литовского государства.
Балерина в прошлом, а в дальнейшем журналист и балетный критик, Джули Кавана написала великолепную, исчерпывающую биографию Рудольфа Нуреева на основе огромного фактографического, архивного и эпистолярного материала. Она правдиво и одновременно с огромным чувством такта отобразила душу гения на фоне сложнейших поворотов его жизни и борьбы за свое уникальное место в искусстве.