Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена - [148]

.

Обвинения современников против христиан. Согласно расхожему мнению наших современников относительно христиан, эти люди заслуживали самой жестокой судьбы. Во время своих ночных сборщ, когда вместе сходились мужчины и женщины, как голословно утверждалось в сплетнях, происходили самые дикие оргии. Наиболее ужасными в них, по словам римлян, являлись ритуальные убийства младенцев, кровь которых присутствующие пили. А священники якобы призывали всех творить всевозможные непотребства. Как рассказывали, собравшиеся привязывали собаку у стойке для ламп и подстрекали животное опрокинуть ее и загасить огни, после чего в наступившей темноте начинались неописуемые насилия.

Также ходили слухи, что их Христос (умерший позорнейшей из возможных смертей, будучи распят на кресте) на самом деле имел вместо головы задницу. Вы можете увидеть грубо намалеванное на стене изображение, высмеивающее его последователей, на котором стоящий на коленях юноша склоняет голову перед такой фигурой, распятой на кресте, а под изображением нацарапана надпись: «Александр поклоняется своему богу»[399].

Сколь же справедливы все эти тяжкие обвинения? Аристократы, подобные Кальву, только пожмут плечами – их это не интересует. Однако около 112 г. Плиний Младший, будучи императорским наместником в провинции Вифиния[400], должен был применить законные санкции против христиан. Он арестовал двух женщин-христианок, которые были известны как «дьяконессы», и подверг их пыткам, желая узнать, что на самом деле происходит во время их сборищ. В его донесении об этом было сказано, что он не обнаружил ничего предосудительного, кроме «извращенного и непомерного суеверия». Возможно, люди из числа сенаторов заверят нас, что нет ничего ужасного в этом движении, которое вряд ли привлечет к себе образованных людей, глубоко постигших философию. Разумеется, митраизм куда более респектабелен, да и по всем суждениям имеет куда большее будущее!

Глава XXII Римская вилла. Любовь к сельской местности

Предпочитание римлянами сельской жизни. Никакое постижение Рима не может быть полностью завершено без признания одного важнейшего факта – настоятельного желания всех римлян покинуть свой бурный город на большую часть года. Чем большим состоянием располагал житель столицы, тем дольше он желал быть вдали от нее, хотя, без сомнения, многие из сенаторов и всадников уставали от своих великолепных пристанищ и начинали вздыхать о курии или о своей деловой конторе задолго до конца летнего «сезона».

С наступлением иссушающих летних месяцев город покидала значительная часть его постоянных обитателей. Совершались лишь самые необходимые деловые сделки; общественные игры посещали только самые бедные из плебеев; в школах риторов «пересыхал» поток ораторов; громадные общественные термы казались пустыми; толпы горожан на форуме редели. Каждый римлянин, имевший хотя бы скромный доход и свободное время, старался выбраться на морское побережье или в горы.

Восхваление провинциальных городков и сельских вилл. Никогда в последующие эпохи обожание сельской местности по сравнению с городской жизнью не проявлялось столь ярко, как в Римской империи. По переполненности, шуму и сумятице мировой мегаполис «обгонял» даже своих будущих соперников. Поэты единодушно восхваляли существование среди сельского очарования. Марциал, например, был преисполнен энтузиазма по поводу того, что он может «оставить за спиной» колоннады холодного разноцветного мрамора и убежать от необходимости спешить с утренними поздравлениями, но вместо этого имеет возможность опустошить свою охотничью сеть у разожженного им костра, вытащить из воды пойманную им рыбу и наслаждаться свежим медом из бочонка, наполненного «живым золотом», пока его слуга печет яйца в золе его костра. Ювенал восхвалял дешевизну и удовольствие от жизни в провинциальных сельских городках, где за сумму, которая в Риме позволила бы только снимать грязный чердак, можно было позволить купить себе небольшой дом с маленьким уютным садиком и родником – источником воды для полива огорода. Обеспеченные граждане разделяли такие настроения. Так, Плиний Младший писал, что он так страстно желал наслаждаться удовольствиями на своей виллах, «как больной человек жаждет вина, терм и фонтанов».

Дорожная повозка (Reda)

Настроения эти настолько распространены, что вполне достаточно привести только один пример. Симил, многолетний префект претория при Траяне, уйдя в отставку уже в правление Адриана, умер, проведя семь лет в почетном и комфортабельном добровольном уединении в своем сельском поместье. Перед смертью он повелел написать на своем надгробном камне следующее: «Здесь покоится Симил, старый человек, который ПРОЖИЛ всего лишь семь лет».

Удобные способы путешествия: роскошные паланкины и повозки. Таким образом, по крайней мере ко времени «тиранического правления Собачьей звезды или Льва» (середина лета и сентябрь) по всем дорогам, ведущим из Рима, двигались целые кортежи, поскольку магнаты не покидали город ранее этого времени.

Недостаток места не позволяет нам уделить необходимое внимание превосходной римской дорожной системе, которая обширной сетью раскинулась по всей империи и была лучшей во всей Италии. Путешествие для богатых в дни Адриана – это чрезвычайно роскошное, пусть и не особенно быстрое предприятие. Если вы не спешите, то можете путешествовать в комфортабельном паланкине, который несут шесть или восемь идущих в ногу носильщиков столь слаженно и осторожно, что вы можете читать, спать и даже играть в кости, пока ваша свита медленно продвигается по Кампанье или же поднимается в горы. Если же вы торопитесь, к вашим услугам более быстрые, хотя и несколько менее спокойные двуколки и другие открытые повозки, которыми правят энергичные погонщики, хотя высокопоставленные путешественники требуют, разумеется, порой целого каравана повозок в сопровождении быстроногой пешей свиты. В любом случае путешествие из Рима оборачивалось для каждого из сильных мира сего демонстрацией его достатка. Пятидесяти рабов и двадцати багажных повозок едва ли достаточно было для того, чтобы сопровождать сенатора, а для каждого из магистратов и в четыре раза большая свита порой не представлялось чрезмерной.