Один день из жизни самоубийцы - [4]

— Ну а твои родители как? Давно их видел? — спросил Денис.

— Да, — неопределенно отозвался Аристарх, отправляя в рот как можно больший кусок торта.

Сегодня говорить на эту тему ему совсем не хотелось. Последняя их встреча закончилась не очень хорошо, а виной всему излюбленный вопрос матери: «Когда у меня будут внуки?» Абсолютно любой разговор она могла свести к этой теме, и в тот вечер, сидя на кухне, они снова зацепились за нее. «Я не настолько жесток, чтобы обрекать кого-то на жизнь», — подумал тогда Аристарх, но маме ведь такого не скажешь. Как и не объяснишь, что после того, как она с отцом наломала столько дров при воспитании сына, внуков ей все равно никто не доверил бы. Поэтому прозвучала истрепанная банальность. Но, то ли в выражении лица, то ли в интонации голоса, всеведающее материнское чутье уловило фальшь, и разговор опять закончился скандалом.

Покончив с «завтраком чемпионов», Аристарх повернулся к приятелю.

— Я, вообще-то, по делу зашел, — сказал он.

Вытерев руки, Аристарх достал из кармана несколько хрустящих купюр. Как-то раз он прожил на эту сумму два месяца, хотя обычный человек едва ли сумел бы растянуть ее на неделю.

— Старый должок. Сегодня как раз время вернуть.

Денис как-то странно покосился на деньги.

— Ты уверен? Я что-то не помню… Когда это ты занимал?

Аристарх отмахнулся, не скрывая улыбки.

— Бери, у меня больше нет проблем с деньгами.

«Теперь у меня вообще нет проблем!»

Друзья просидели еще около получаса, болтая о разных мелочах. Денис расспрашивал приятеля об успехах в живописи, о том, когда он уже организует свою первую выставку, а когда Аристарх напомнил, что за последние полгода не продал ни одной картины, только отмахнулся и беспечно ответил:

— Тебе надо поехать в какое-нибудь живописное место, набраться вдохновения. В этих обшарпанных трущобах и говорить нечего о том, чтобы сотворить нечто стоящее.

«Как сказать, у других выходит».

Увидев, что настенные часы вот-вот покажут час дня, Аристарх засуетился.

— Надо идти, — извинился он. — Я сегодня еще должен кое с кем встретиться.

Денис проводил его до ворот и любезно вытащил удерживающую замок петлю (ключ потерялся так давно, что уже никто не надеялся его найти).

— Заходи, — сказал он на прощание, — а то я здесь от скуки с ума схожу.

— Я… знаешь сегодня… — на мгновение Аристарх замешкался, но быстро взял себя в руки. — При первой же возможности, — пообещал он.

Неспешным шагом юноша направился в Старый город. Несколько кварталов, сосредоточившие в себе все культурное и историческое наследие, отчаянно держали оборону перед рьяно наступающими «инновациями». Больно было смотреть, как вековые здания, поистине воплощающие в себе дух своих создателей, уступают место стеклянным многоэтажным коробкам; как брусчатка, по которой когда-то ходили настоящие, живые персонажи сказок и исторических романов, сметается, словно пыль, а ее место занимает унылый серый асфальт. Будто и без того мало на свете вещей, одним своим видом способных вогнать в тоску!

Чтобы не мучить себя лишний раз, Аристарх решил идти через ботанический сад. Здесь, особенно в теплый майский денек, его глазу было на что полюбоваться. Да что там, даже самый придирчивый и искушенный любитель флоры мог найти здесь, чем себя побаловать. Ходи себе по петляющим тропинкам, глазей по сторонам, да читай замысловатые названия. Вот, например, Аnthurium andreanum разбросал во все стороны свои матовые сердцевидные листья, над которыми грациозно возвышались причудливой формы красные цветы, напоминающие раздувшийся на мачте парус. Напротив, на открытой солнечным лучам лужайке, расположился Рододендрон желтый. Имя скорее для какого-нибудь средневекового монарха, а не для пестрого кустистого цветка с лепестками похожими на крылья бабочки. Стоит приблизиться к нему хотя бы на несколько шагов, как сильный медово-сладкий аромат будто пронзает насквозь.

Синюю гладь небосвода прекрасно дополняли зеленые кроны деревьев, чьи сухие искореженные ветки еще совсем недавно не вызывали ничего, кроме меланхоличных вздохов. Сейчас же… сейчас это была законченная композиция! Не было и не могло быть ничего на свете, чтобы ее улучшить, равно как и в ней самой не было ни одной лишней детали, которая не принимала непосредственного участия в создании этой великолепной картины. Каждый листик, каждый лучик света, даже мимолетное дуновение ветерка — все это тонуло в гармоничной, непроницаемой тишине, и любой, кто побывал здесь и насладился этим зрелищем, мог смело утверждать, что знает, как выглядит рай.

По переплетенным, точно нити на паутинке, дорожкам можно было бродить без конца, но времени оставалось все меньше, поэтому Аристарх свернул к дубовой роще, за которой и располагался Старый город. Блуждая среди этих гигантов в таинственном полумраке легко можно было забыть, что за пределами этой рощи существует остальной мир. Здесь любой мог почувствовать себя словно на укромном, безопасном острове, какие бы бури не поджидали его снаружи.

Оказавшись в самом центре рощи, Аристарх увидел Его. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — перед ним царь и, судя по всему, прародитель этого леса.