Очерки на разных высотах - [46]

Ну, а на нас с Олегом Брагиным, как на химиках, лежала задача обеспечения горючим для примусов, удобным при работе на высоте. К тому же, именно нам пришлось собирать по всему Институту немереное количество спирта, требуемого для оплаты всего комплекса вышеперечисленных услуг.

Но на самом деле, все эти хлопоты оказались бы пустыми, если бы не была решена самая сложная задача: а кто возьмется оплатить все немалые расходы по проведению экспедиции? Почти как у Высоцкого: «Где деньги, Зин?». Отвечая на этот вопрос, я воспользуюсь случаем, чтобы рассказать еще об одной стороне деятельности Тамма как организатора — ему было свойственно умение (так и хочется сказать — врожденное) находить общий язык в общении с начальством любого уровня. В этом общении совершенно не чувствовалось подобострастия или заискивания, желания как-то польстить начальнику или, наоборот, пренебрежительного отношения к нему, как к мелкому чиновнику-исполнителю. Уточню, что на самом деле это не было чем-то вроде «ролевого» поведения, продиктованного необходимостью. Ничего подобного в его характере не имелось; просто в нем изначально было заложено уважение к личности каждого, с кем ему приходилось иметь дело, и этот «каждый» не мог этого не чувствовать. Отсюда и удивительный феномен — в какую бы контору: спортивную, профсоюзную или партийную, не обращался Е. И. Тамм, его принимали буквально, «как родного», и, как правило, он получал, чего хотел. Не был исключением и тот год: Центральный Совет добровольного спортобщества «Буревестник» очень сочувственно отнесся к идее проведения экспедиции СКАН на Памир и требуемые для этого средства были выделены Е. И. Тамму без особых проблем.

Что такое верховья ледника Федченко? Это огромное почти ровное поле ледника, раскинувшееся в длину почти на 15 километров вверх от перевала Абдукагор и достигающее в самом верховье ширины в 5—7 км. Справа и слева от ледника толпятся вершины, десятки вершин высотой от 5500 до 6800 метров. Верхний цирк ледника лежит на высоте 5100—5200 метров. Здесь горные цепи, ограничивающие его чашу, размыкаются, и в прорыв между ними до горизонта простирается бескрайнее снежное плато, упирающееся прямо в тёмно-фиолетовый свод неба.

Масштаб открывшейся нашим глазам картины был абсолютно неправдоподобным: все казалось обманчиво близким, почти рядом. В самом деле, казалось бы, чего стоит пройти по почти ровной поверхности ледника, практически лишенной трещин, километров 12—15, чтобы добраться до его верхних полей? Ведь весь путь хорошо просматривается, и он совсем не кажется длинным — навскидку не более, чем на 2—3 часа работы. Правда он пролегает на высоте 5100—5200 метров, но ведь это никак не может повлиять на протяженность пути, не так ли? Но вот прошло и три, и четыре часа, но почти ничего не меняется вокруг. По-прежнему далеки гиганты, «почти семитысячники», пик Революции и пик «26-ти Бакинских комиссаров», у подножья которых нам предстоит устроить штурмовой лагерь. Почти неизменным остается окружающий нас ландшафт, и лишь немного сдвинулись назад по ходу цепи гор по краям ледника. А под ногами все более раскисающий снег, а над головой тёмно-фиолетовый купол неба и безжалостное и все обжигающее солнце стратосферы.

Ни звука, ни ветерка. Изнуряющая и неправдоподобная жара, когда хочется сбросить с себя все одежды. И все тяжелее кажутся самодельные нарты, которые мы тянем, как на Клондайке, и ненавистнее ощущаются лямки, почти перетирающие плечи. И как же хочется услышать желанное: «Привал!» — чтобы просто повалиться в снег, наподобие ездовых собак героев Джека Лондона! Единственное от них отличие — нам не требовалось при этом выкусывать льдинки, застрявшие в когтистых лапах.

А стоило солнцу уйти за хребет, с ним ушла и жара, и вскоре в свои права вступил полярный холод, не хуже, чем на Аляске. Но мы уже добрались до места нашего лагеря, поставили палатки, запалили примуса и расселись на листах пенопласта, попивая чаек, перекусывая, «чем бог послал», и наслаждаясь фантастическим и никогда ранее нами невиданным зрелищем красочного заката в Высоких горах. Удивительно, но несмотря на высоту (5200 м) никакой горной болезни не ощущалось — видимо, мы получили отличную акклиматизацию в предшествующие три дня, когда надо было в несколько приемов затащить почти полтонны экспедиционного груза через перевал Абдукагор к началу пути по леднику. Очевидно, что в этом отношении не менее полезной была и последующая транспортировка всего этого барахла на нартах в «собачьих упряжках».

Конечно, литературные картинки «Белого безмолвия» выглядят очень романтично и привлекательно, но реальная жизнь в подобной обстановке не слишком комфортна. Хотя у нас были неплохие палатки, но если надо не просто переночевать, а прожить некоторое время в этом абсолютно безжизненном и безжалостном царстве снега и льда, то в таком случае единственным приемлемым местом обитания может служить снежная пещера.

В прошлой практике нам никогда не приходилось копать снежные пещеры. Но нужда, как известно, лучший учитель, и азы науки «пещерокопания» мы освоили довольно быстро: за один световой день была выкопана пещера на 16 спальных мест плюс кухня и небольшое пространство для складирования снаряжения. Новоселье было вполне торжественным — стены пещеры были украшены светильниками, выполненными из свечек в алюминиевых ложках, черенки которых втыкались в живописном порядке в снежные стенки. Пол пещеры был выстлан пенопластовыми плитами, обеспечивающими полную теплоизоляцию.