Очерки на разных высотах - [41]

— «Серега, сейчас ты подошел к ключевому участку стены. Здесь, согласно описанию Виталия Михайловича, ты должен повиснуть на правой руке и, свободно забросив свое тело налево, ухватиться там двумя пальцами левой руки за почти невидимую зацепку за перегибом. Понял?»

Серега:

— «Тело у меня одно и кидать я его никуда не буду. Просто в метре левее от меня прослеживаются зацепки и, похоже, по ним можно будет куда-нибудь пробраться без всякой героики. Так что трави веревку, но потихоньку.»

А еще через некоторое время: «Ура, вот и трещинка попалась, бью крюк!».

Кот—Репину:

— «А теперь ты должен ощутить горделивое чувство человека, способного преодолеть такие препятствия,» — примерно об этом нам напомнил В.М.

Репин в ответ с немалой досадой:

— «Эх, пивца бы сейчас, тогда бы и я чего-нибудь почувствовал возвышенное».

Конечно, все эти впечатления разнеслись потом по всему ущелью, к немалой досаде Абалакова, и с десяток команд немедленно записались в очередь, чтобы пройти стену на Щуровского.

Очень яркой фигурой в составе нашего сбора был Александр Христофорович Хргиан. Он считался очень немолодым — за сорок, но усердно работал как инструктор с молодежью, водил нас в горные походы и на всякие единички и двойки, просто заряжая всех своей любовью к горам. И вот у Сереги Репина возникла идея «подарить» А.Х. восхождение на настоящую вершину. Маршрут был избран довольно сложный, но короткий — на Восточную Шхельду, четвертой категории трудности. Кот, Широков и Балдин поддержали Сергея, и вот они отправились в путь. Обычно этот маршрут занимает два-три дня, но они не спешили и вернулись к концу четвертого дня. Рассказ об этом восхождении был очень живописным. Самое занимательное было услышать, каким образом они преодолели 20-метровую скальную стенку, ключевое место маршрута — А.Х. было уже тяжело проходить сложные скалы, поэтому по всей высоте стенки было проброшено два репшнура рыжего и белого цвета, с закрепленными на них стременами, и основная веревка, закрепленная на теле Хргиана. По команде: «Рыжий. Белый. Основной,» — Александр Христофорович ослаблял нагрузку поочередно на стремена, и натяжение основной веревки вытягивало его еще на полметра вверх. Так довольно быстро и абсолютно безопасно ребята довели-дотащила А.Х. до самой вершины, а там он так приободрился, что на спуски почти самостоятельно проделал спуск дюльфером (по веревке сидя). В лагере Хргиан появился совершенно счастливым. Был рад и Сергей — ведь А.Х. был руководителем дипломной работы Репина по атмосферной физике, и для него было очень важно отблагодарить А.Х. за тему, связанную с изучением особенностей этой самой физики в горах. Ну, а через пару недель, когда закончился наш сбор, и мы появились на море в Сухуми, к нам вскоре заявился Хргиан, чтобы зазвать всех на роскошный ужин в ресторан. Вечер запомнился еще и тем, что по пути домой парочка местных хулиганов вздумала привязаться к Коту, ошибочно посчитав его легкой добычей — очки, понятное дело, — интеллигентишко. Но Кот так врезал одному, что тот отлетел в сторону, а другой «интеллигент» в очках Славка Цирельников, между прочим, разрядник по самбо, едва не сломал руку второму, и тот был рад, что его отпустили в целом виде.

Здесь мне хочется еще вспомнить о Саше Балдине, с которым так много было пройдено маршрутов в одной группе, а иногда и в одной связке. Первый раз я увидел Сашу в 1951 году на Кавказе в Адылсу в альплагере «Локомотив». Крепкий, среднего роста, широкоплечий человек, инструктор отделения разрядников, то есть тех, кто уже не первый год в горах и кого надо учить уже не арифметике, а алгебре альпинизма. У него в отделении были парни из метростроевцев, отменная шпана, матершинники, не признававшие никаких правил дисциплины, и с которыми трудно было вообще совладать. Но Саша на удивление легко добился того, что вся эта публика признала его неоспоримое первенство и безропотно подчинялась всему, что он от них требовал.

А в тот год наша университетская команда стояла лагерем в том же ущелье. Мы частенько наведывались в «Локомотив», а тамошние инструктора — к нам. Как-то у костра, когда инструктора «травили» свои байки, Саша, в свой черед, поведал о том, как он укрощал всю свою полубандитскую вольницу.

Конечно, с самого начала его участники — работяги, здоровенные парни относились очень критически к своему инструктору — ведь, судя по разговору, он им показался каким-то интеллигентиком, из тех, кто «тяжелее стакана ничего в своей жизни не поднимал». Одним словом — слабак! Но уже на следующий день, когда Саша повел отделение вверх по травянистым склонам, почти никто из его ребят не смог за ним угнаться. А когда они, наконец, добрались до места скальных занятий, эти здоровяки еле стояли на ногах. Но здесь-то и начиналось самое главное — занятия в «скальной лаборатории». Саша выбирал среди учебных маршрутов самые трудные — ведь как никак, не «кисейные барышни», а могучие мужики, налаживал страховку и затем проходил маршрут один раз, чтобы показать, как это делается. Выглядело все это легко, непринужденно и быстро. Но почему-то ни один из участников не мог изобразить ничего хоть отдаленно похожего. У них все получалось медленно, почти как барахтанье, с постоянным поиском зацепок, когда пальцы «бегают по скале, как по клавишам пианино» (Сашино выражение!), а все мышцы напряжены, как при тяжелой работе.