Очерки на разных высотах - [40]
Я на всю жизнь запомнил самый момент возвращения нашего спасательного отряда в лагерь экспедиции. Тогда я ни с кем не мог общаться вообще и хотелось только одного — поскорее забраться в палатку и никого не видеть. Но в это самое время ко мне подошла одна из встречавших нас девушек, как-то по-особенному посмотрела мне в глаза, на мгновение задержала мою руку в своей, и меня, как будто ударило током, и это — не метафора, это почти физиологическое ощущение осталось во мне очень надолго. Девушку эту все звали Нэлкой. С ней мы были знакомы уже года два, ходили в походы в горах и по Подмосковью, доводилось даже спать вместе в общем спальном мешке, но не было при этом ничего, кроме товарищеских отношений. И тут такая мгновенная перемена! Поразительная для меня еще и потому, что я вообще считал себя черствым уродом, неспособным к подобного рода эмоциям. После того дня все последующие недели сворачивания работы экспедиции, возвращения в Душанбе и далее в Москву проходили для меня в каком-то полусне или сладком угаре возврата в жизнь.
В другом месте у меня еще будет возможность продолжить рассказ о том, как дальше протекал мой роман, а сейчас мне хотелось только сказать, что в тот сезон горы послужили не только первопричиной всех наших бед, но и источником высшей радости, сопряженной с необычайно высоким эмоциональным накалом.
Горы — это активный отдых или часть нашей жизни?
Когда после первого курса университета я впервые оказался в горах в лагере «Алибек», мне даже в голову не могло прийти, насколько серьезным окажется этот шаг в моей жизни. Те двадцать дней, что я провел в альплагере как новичок, изначально казались просто прекрасным времяпрепровождением в кругу таких же юных балбесов на фоне волшебной панорамы гор. Но как-то совсем незаметно на меня начала действовать сама атмосфера вольной жизни в горах, какое-то состояние общей влюбленности в недоступный мир горных вершин, в фантастические краски рассветов и закатов, в морозную свежесть воздуха ранним утром и освежающую прохладу вечеров после жаркого дня — все это удивительным образом настраивало на особый душевный лад. Вот тогда-то я и понял, что мне мало быть просто гостем, получающим чисто эстетическое наслаждение от завораживающей привлекательности линий горных склонов, скал и ледников, голубизны озер и непрерывного шума горных потоков. Я должен стать допущенным в этот волшебный мир, стать здесь таким же своим, как те инструктора, полубоги в наших глазах, что обучали нас начальным премудростям горовосхождений.
Недолго пробыл я тогда в Алибеке, но это время было буквально насыщено отношениями веселья, свободы и добросердечия. Все это было абсолютно несравнимо с тем, что окружало нас в обыденной жизни «на равнине». Достаточно было два—три раза пожить в горах в обстановке такой теплоты, чтобы на всю жизнь «заболеть горами».
Со времен альплагеря «Алибек» особенно запомнился один вечер у костра, когда к нам в гости пришли ребята со спортивного сбора МГУ из соседнего ущелья Аксаут. Среди них: Костя Туманов (Кот), Юра Широков, Алексей Романович, Сергей Репин — это была элита, спортсмены, о восхождениях которых можно было прочитать в «Ежегоднике советского альпинизма». Они появились, как горные бродяги, одетые в живописнейшие лохмотья, с лицами сожженными немилосердным солнцем и разговорами, которые можно было слушать без конца: про то, как они схватили холодную ночевку при восхождении на Главный Аксаут, или про то, как Серега Репин сорвался при обходе какого-то жандарма, а Кот его удержал, услышав в качестве благодарности залихватское: «Кот, с меня пол-литра». Ну и конечно, эти мэтры не могли упустить случая нагнать страху на желторотых птенцов всякими рассказами о несчастных случаях в горах, дополненными россказнями о «Черном альпинисте», что появляется накануне несчастья или о «Горной Деве», что могла заманить неискушенного человека в пропасть. Кончились тогда эти посиделки ближе к утру, когда наши гости нагрузили на себя совершенно неподъемные рюкзаки и, согнувшись почти до земли, ушли в свой загадочный Аксаут, сопровождаемые нашими завистливыми взглядами.
Ещё вспоминается несколько эпизодов из более позднего времени альпиниады МГУ 1952 г. Там стали нашими лидерами корифеи, вроде: Кота Туманова и Сережи Репина, наряду с Сашей Балдиным и, конечно, Борисом Арнольдовичем Гарфом, мастером спорта еще с довоенным стажем. Вместе с Алексеем Романовичем и Вадимом Михайловым они прошли рекордную по сложности стену Чатына (1ое место в технике сложных восхождений на Чемпионате Союза), а затем подряд еще три стены: маршрут Абалакова на пик Щуровского, сложнейшее ребро Шмадерера на Шхельде и северное ребро Накры. Все это проходило у них с необыкновенной легкостью и даже веселостью, судя по тому, как обо всем этом они потом рассказывали нам, простым разрядникам у вечерних костров. Запомнился особо рассказ Кота про прохождение стены пика Щуровского, про сложность которой в описании В. М. Абалакова говорилось лишь в самой превосходной степени. Вот отрывки из этого разговора:
Кот — Сергею Репину:
