Очень храбрый и непобедимый рыцарь Амадис Гальский - [10]
Тогда рыцарь со львами подозвал Галаора, надел ему правую шпору и, поцеловав его, сказал:
— Отныне вы рыцарь, и примите меч от того, кто вам больше нравится.
— Вручите мне его вы, — попросил Галаор. — Ни от кого другого я не хотел бы его принять.
Рыцарь позвал оруженосца и велел принести меч, который был у него про запас на случай, если сломается теперешний, но Урганда сказала:
— Не берите этот меч. Лучше возьмите тот, что висит на дереве, Все посмотрели на дерево, но не увидели ничего. Она рассмеялась от души и сказала:
— Но ведь он висит там по меньшей мере уже десять лет, а никто из проходивших мимо его не заметил. Но сейчас его увидят все.
Они снова посмотрели и увидели меч, висящий на одной из веток. Он был так красив и казался таким новым, будто его сделали и повесили там только сейчас. Его драгоценные ножны были изготовлены очень искусно и покрыты расшитым золотым шелком. Рыцарь со львами на щите взял его и, опоясав им Галаора, сказал:
— Столь прекрасный меч очень вам к лицу.
Галаор был счастлив.
— Сеньор, — обратился он к рыцарю, — мне нужно продолжить путь в назначенное место, но я очень хотел бы быть с вами, если это будет вам угодно. Скажите, где я мог бы вас найти? — При дворе короля Лисуарте, — отвечал тот. — И мне доставит большое удовольствие увидеть вас там.
Галаор очень обрадовался и сказал Урганде:
— Сеньора, я вам очень благодарен за то, что вы дали мне этот меч, поэтому помните всегда, что я ваш рыцарь.
Простившись с ними, он вернулся туда, где оставил великана, укрывшегося на берегу реки.
За время, пока все это происходило, Галаор узнал у другой девушки, которая была с Ургандой, что рыцарь со львами — это Амадис Гальский, сын короля Периона. Урганда просила его явиться сюда, чтобы силой оружия освободить ее друга, заключенного в темницу в замке. Ее великая мудрость в этом случае не могла ей помочь, потому что владетельница замка, которая, как и она, тоже очень хорошо знала искусство волшебства, околдовала ее друга. К тому же, опасаясь Урганды, она установила правило, согласно которому все, кто хотел проникнуть в замок, должны были сразиться с теми, кто его охранял. Рыцарь со львами на щите победил всех и перешел мост, как уже было рассказано, и Урганде вернули ее друга.
После того как Галаор покинул их, Урганда спросила Амадиса:
— А вы знаете, кого посвятили в рыцари?
— Нет, — отвечал он.
— Так знайте же, — сказала она, — что он — сын вашего отца и вашей матери, тот самый, кого унес великан, когда он был мальчиком двух с половиной лет. Скажу вам, что я недаром столько лет берегла для него меч, и он достойно начнет свои рыцарские подвиги.
— Ах, сеньора, объясните, где я смогу его снова найти?
— Сейчас не нужно его искать, — отвечала она. — Но потом вы сами его встретите.
Амадис не стал ее больше спрашивать, а, простившись сней, вместе с оруженосцем отправился в путь, намереваясь попасть в Виндзор, где в то время был король Лисуарте.
Глава 8. Как великан Гандалак попросил дона Галаора сразиться с великаном Альбаданом и как тот исполнил его просьбу
Галаор вернулся туда, где оставил великана, и сказал ему:
— Отец, я — рыцарь.
— Сын мой, — отвечал тот, — я очень рад этому и прошу вас сделать мне подарок.
— С удовольствием, — согласился Галаор, — я не против, если это не помешает мне отправиться завоевывать славу.
— Сын мой, — продолжал Гандалак, — не сомневайтесь, ваша слава от этого намного возрастет.
— Так просите же! — воскликнул Галаор. — Я согласен!
— Сын мой, — сказал великан, — вы уже слышали, как я вам рассказывал не один раз, что великан Альбадан предательски убил моего отца и захватил скалу Гальтарес, которая должна по праву принадлежать мне. Прошу вас, верните мне ее. Никто, кроме вас, не сможет этого сделать. Вспомните о том, что я вас вырастил и воспитал и, пока не умру, за вашу любовь буду готов отдать вам всего себя.
— Вам не нужно просить меня о таком подарке, — отвечал Галаор, — потому что я и сам прежде всего прошу вас позволить мне вступить в эту битву. Я готов сделать то, о чем вы просите, и давайте сейчас же отправимся туда.
Они направились по дороге, которая вела к скале Гальтарес, и ехали несколько дней. Наконец, когда до скалы оставалось уже совсем немного, они остановились в хижине отшельника и заночевали. На следующее утро Галаор надел доспехи, взял оружие и направился к скале, которая оказалась очень высокой. На ее вершине стоял замок со множеством укрепленных башен, показавшийся ему очень красивым. Ворота замка были заперты. Подъехав к ним, Галаор постучался, и на стене появились два человека.
— Передайте Альбадану, — сказал он, — что здесь один рыцарь от Гандалака, желающий сразиться с ним. Если он станет медлить, то отсюда не выйдет и сюда не войдет ни один человек, которого я не задержал бы, если смогу.
Люди наверху рассмеялись и отвечали:
— Ты недолго будешь гак грозить, потому что или сбежишь, или лишишься головы.
И они ушли, чтобы доложить великану.
Когда известие дошло до Альба да на, он не стал долго собираться и скоро выехал на громадном коне. Он был таким огромным, что, казалось, во всем мире не нашлось бы человека, который осмелился бы даже взглянуть на него. Все его туловище от шеи до седла было закрыто гигантскими железными листами, а на голове красовался огромный блестящий шлем. В руках он держал большую железную палицу, все время размахивая ею. Галаор не был настолько храбрым, чтобы не почувствовать страха, однако взял себя в руки. Великан бросился вперед, и можно было подумать, что это башня скачет на коне. Галаор тоже пустил коня во весь опор, держа в руках копье, и с такой силой ударил великана в грудь, что тот, пошатнувшись, потерял стремя, однако копье при этом сломалось. Великан поднял палицу, собираясь ударить Галаора по голове, но тот мгновенно отскочил в сторону, и удар пришелся по краю щита. Щит упал на землю, и Галаор чуть было не последовал за ним: настолько сильным был удар. Однако и великан не совладал с тяжелой палицей: скользнув по щиту Галаора, она ударила по голове его собственного коня, который тут же замертво обрушился на землю, придавив собою всадника. Пока великан с большим трудом пытался выбраться из-под него и встать, Галаор подскакал и хотел заставить своего коня перепрыгнуть через противника, но конь споткнулся и упал с другой стороны. Галаор тут же поднялся на ноги и, взяв в руки меч, бросился к палице великана, которая валялась на земле, разбил ее на куски. Однако великану удалось схватить небольшой ее обломок и ударить им Галаора сверху по шлему. Но прочный шлем выдержал и лишь повернулся на голове рыцаря. После этого Галаор снова атаковал великана и ударил его по руке и по ноге. Теперь Альбадан не мог уже больше встать и признал себя побежденным.
Поэма «Песнь о крестовом походе против альбигойцев» (первая пол. XIII в.) — единственный памятник староокситанской литературы, объединивший в себе историческое повествование и эпос. Начатая около 1214 г. клириком Гильемом из Туделы, в 1228 г. поэма была продолжена анонимным поэтом, состоявшим в свите Раймона VII, последнего графа Тулузского. В 1208 г. Папа Иннокентий III призвал баронов и простолюдинов в крестовый поход против альбигойских еретиков, а в 1209 г. армия во главе с папским легатом Арно Амори вступила на цветущие земли юга Франции и принялась беспощадно разорять города и замки, уничтожая всех, кто оказывал сопротивление.
В IX в. в итальянском городе Салерно возникла корпорация врачей - первая в Западной Европе - не только осуществлявшая лечение больных, но и обучавшая врачебному искусству. Позже она стала известна во всем мире как Салернская врачебная школа. Наибольшего расцвета Салернская школа достигла в XII в. Император Фридрих II дал ей исключительное право присваивать звание врача и запретил заниматься медицинской практикой без соответствующей лицензии этой школы. Обучение продолжалось пять лет, после чего в течение одного года следовала обязательная практическая работа.
Издание представляет собой первый полный перевод на русский язык «О погибели Британии» — уникального памятника латинской литературы VI века, своего рода открытого письма святого Гильды к соотечественникам и содержащего рассказ о падении Римской Британии и англосаксонском завоевании, исходящий от автора-бритта, который мог общаться с современниками этих событий. Кроме того, главы, посвященные обличению бриттских королей и клириков, дают ценные сведения о бриттской государственности и церкви VI столетия.
Сугерий, аббат Сен-Дени под Парижем (1122-1151) и регент Франции (1147-1149) был одним из значительных политических деятелей средневековой Франции. Современник и соратник короля Людовика VI (1108-1137) на протяжении всего его правления. Сугерий в конце жизни написал биографию-мемуары "Жизнь Людовика VI Толстого" как широкое полотно политической жизни тогдашней Европы, а не только одной Франции. Его произведение отличает очень умеренная религиозность, вдохновляющий патриотизм и удивительная для своего времени объективность изложения."Жизнь…" вошла составной частью в "Большие Французские хроники" - главный свод по истории правления французских королей.
Антология представляет собой первое, наиболее полное издание богословского и философского наследия западного Средневековья, предпринятое в России, и включает в себя переводы текстов средневековых философов и богословов. Переводы снабжены научным комментарием, биографическим и справочным аппаратом, словарем латинских богословских и философских терминов и понятий, обширной библиографией по каждому автору, портретами и иллюстрациями. Антология раскрывает читателю широкую панораму духовной жизни европейского Средневековья от апологетических и комментаторских текстов до мистических трактатов и охватывает целое тысячелетие (с IV по XIV век)
Наряду с легендарным королем Артуром Робин Гуд относится к числу самых популярных героев английского фольклора. В Средневековье вокруг фигуры благородного предводителя лесных разбойников и изгнанника сложился большой цикл замечательных произведений. Полный научный перевод этого цикла впервые предлагается вниманию отечественного читателя. Баллады о Робине создавались на протяжении шести столетий. В них то звучат отголоски рыцарских романов, то проявляется изысканность, присущая стилю барокко, простота же и веселость народного стихотворного текста перемежаются остроумной и тонко продуманной пародией.