Объясняя постмодернизм - [81]
Одержимость экскрементами
Здесь снова постмодернизм продолжает устоявшуюся традицию модернизма. После писсуара Дюшана, Kunst ist Scheisse («Искусство – это дерьмо») стало подходящим девизом движения Дада. В 1960-х Пьеро Манцони закатал в консервные банки, наклеил этикетки, экспонировал и продал 90 банок собственных экскрементов (в 2002 году Британский музей купил банку номер 68 за 40 000 долларов). Андреас Серрано в 1980-е спровоцировал скандал своей работой «Piss Chrisi» – распятием, помещенным в банку с мочой художника. В 1990-е «Пресвятая Дева Мария» Криса Офили (1996) изображала Мадонну, окруженную вырезанными из порнографических журналов изображениями гениталий и фрагментами засохших слоновьих фекалий. В 2000 году Юан Чай и Джан Джун Кси «почтили память» своего кумира Марселя Дюшана, помочившись на созданную художником в 1964 году реплику его «Фонтана», хранящуюся в музее Tate Modern в Лондоне. (Директора музея были недовольны, но, возможно, Дюшана позабавило бы хулиганство его (без)духовных наследников.) Наконец, Дж. Дж. Аллин, называющий себя художником перформанса, добился своих 15 минут славы, испражнившись на сцене и бросаясь дерьмом в публику.
Итак, мы снова зашли в тупик: от остроумной провокации Дюшана «Наплевать на искусство» в начале века мы дошли до хулиганства Аллина «Насрать на зрителя» в конце – не слишком выдающееся достижение за целый век.
Будущее искусства
Золотая пора постмодернизма пришлась на 1980-е и 1990-е годы. Модернизм утратил новизну к 1970-м[361], и я предполагаю, что постмодернизм зашел в аналогичный тупик, когда мы спрашиваем: «Что дальше?» Постмодернистское искусство было игрой с ограниченным набором предпосылок, и мы устали от одних и тех же незначительных вариаций одного и того же. Шокирующие выходки стали предсказуемыми и повторяющимися и перестали нас шокировать.
Так что же дальше?
Стоит вспомнить, что модернизм в искусстве появился в специфической интеллектуальной среде конца XIX века, и что он оставался верен своим изначально заявленным темам. Но для художников открыты и другие темы, и с конца позапрошлого века многое произошло.
Мы не узнаем от мира модернистского искусства о том, что средняя продолжительность жизни удвоилась с тех пор, как Эдвард Мунк оглушил мир искусства своим криком. Мы не узнаем, что болезни, от которых регулярно умирали сотни тысяч младенцев за год, были побеждены. И мы не узнаем почти ничего о повышении уровня жизни, распространении либеральной демократии и развитии рынков[362].
Мы слишком хорошо знаем об ужасных последствиях национал-социализма и интернационального коммунизма, и современное искусство сыграло важную роль, не переставая напоминать нам об этом. Но мы никогда не узнаем от мира искусства не менее важный факт о том, что сражения со злом были выиграны и жестокость была побеждена.
И, вступая на еще более специфическую территорию, можно сказать, что если бы мы знали о мире только от современного искусства, мы бы не испытывали ни малейшего восхищения эволюционной психологией, космологией Большого взрыва, генетической инженерией и красотой фрактальной математики[363] – и того потрясающего факта, что люди – этот тот самый вид, который стал причиной всего этого[364].
Художники и мир искусства должны стоять в стороне. Теперешний мир искусства стал еще более изолированным, автономным и консервативным. Он утратил свою сенсационность, а для любого художника современного искусства нет ничего хуже, чем перестать быть сенсацией.
Не многие культурные явления можно назвать такими же значительными, как истинные достижения искусства. Мы все очень остро по себе чувствуем, как много значит для нас искусство. Мы окружаем себя искусством. Книгами и фильмами по искусству. Фильмами, которые мы смотрим в кинозалах и через интернет-трансляции. Стереопроигрывателями дома и музыкой на наших МРЗ-плейерах. Романами на пляже и для чтения перед сном. Посещениями галлерей и музеев. Произведениями искусства на стенах наших домов. Каждый из нас создает эстетический мир, в котором мы хотим жить. От искусства, присутствующего в нашей собственной жизни, до произведений, выступающих культурными и национальными символами, от плаката за 10 долларов до картины за 10 миллионов долларов в коллекции музея – мы все делаем серьезные вложения в искусство.
Мир готов к новому смелому художественному прорыву. Он может случиться только силами тех, кто недоволен высматриванием последних тривиальных вариаций текущих тем. Этот прорыв могут сделать только те, чье представление о смелости выходит за рамки экспериментов с отходами.
Дело не в том, что в мире нет негатива, которому искусство могло бы противостоять, или что искусство не может быть острым инструментом критики. Негатив есть, и искусство не должно уклоняться от него. Я говорю лишь о том, что деструктивность современного искусства связана с общей тенденцией негативности, ресентимента и отрицания, зародившейся в модернизме. Когда в искусстве XX века говорилось что-нибудь обнадеживающее о человеческих отношениях, о человеческом достоинстве, смелости и о счастье жить в этом мире?
Стоицизм, самая влиятельная философская школа в Римской империи, предлагает действенные способы укрепить характер перед вызовами современных реалий. Сенека, которого считают самым талантливым и гуманным автором в истории стоицизма, учит нас необходимости свободы и цели в жизни. Его самый объемный труд, более сотни «Нравственных писем к Луцилию», адресованных близкому другу, рассказывает о том, как научиться утраченному искусству дружбы и осознать истинную ее природу, как преодолеть гнев, как встречать горе, как превратить неудачи в возможности для развития, как жить в обществе, как быть искренним, как жить, не боясь смерти, как полной грудью ощущать любовь и благодарность и как обрести свободу, спокойствие и радость. В этой книге, права на перевод которой купили 14 стран, философ Дэвид Фиделер анализирует классические работы Сенеки, объясняя его идеи, но не упрощая их.
Какую форму может принять радикальная политика в то время, когда заброшены революционные проекты прошлого? В свете недавних восстаний против неолиберального капиталистического строя, Сол Ньюман утверждает, сейчас наш современный политический горизонт формирует пост анархизм. В этой книге Ньюман развивает оригинальную политическую теорию антиавторитарной политики, которая начинается, а не заканчивается анархией. Опираясь на ряд неортодоксальных мыслителей, включая Штирнера и Фуко, автор не только исследует текущие условия для радикальной политической мысли и действий, но и предлагает новые формы политики в стремлении к автономной жизни. По мере того, как обнажается нигилизм и пустота политического и экономического порядка, постанархизм предлагает нам подлинный освободительный потенциал.
Продолжается ли эволюция вида "человек разумный"? Придется ли нам жить в мире, где будет не один вид разумных существ, как сейчас, а несколько? И кто станет править Землей в ближайшем будущем? Злая разумная бестия, воплотившая в себе мечты нацистов и евгеников, или же Сверхчеловек добрый, созданный в русской традиции? Авторы книги смело исследуют эти непростые вопросы. И делают сенсационный вывод: сверхчеловек - дело ближайшего будущего.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вальтер Беньямин – воплощение образцового интеллектуала XX века; философ, не имеющий возможности найти своего места в стремительно меняющемся культурном ландшафте своей страны и всей Европы, гонимый и преследуемый, углубляющийся в недра гуманитарного знания – классического и актуального, – импульсивный и мятежный, но неизменно находящийся в первом ряду ведущих мыслителей своего времени. Каждая работа Беньямина – емкое, но глубочайшее событие для философии и культуры, а также повод для нового переосмысления классических представлений о различных феноменах современности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
«Совершенное преступление» – это возвращение к теме «Симулякров и симуляции» спустя 15 лет, когда предсказанная Бодрийяром гиперреальность воплотилась в жизнь под названием виртуальной реальности, а с разнообразными симулякрами и симуляцией столкнулся буквально каждый. Но что при этом стало с реальностью? Она исчезла. И не просто исчезла, а, как заявляет автор, ее убили. Убийство реальности – это и есть совершенное преступление. Расследованию этого убийства, его причин и следствий, посвящен этот захватывающий философский детектив, ставший самой переводимой книгой Бодрийяра.«Заговор искусства» – сборник статей и интервью, посвященный теме современного искусства, на которое Бодрийяр оказал самое непосредственное влияние.
Серия «Фигуры Философии» – это библиотека интеллектуальной литературы, где представлены наиболее значимые мыслители XX–XXI веков, оказавшие колоссальное влияние на различные дискурсы современности. Книги серии – способ освоиться и сориентироваться в актуальном интеллектуальном пространстве. Один из самых значительных философов современности Ален Бадью обращается к молодому поколению юношей и девушек с наставлением об истинной жизни. В нынешние времена такое нравоучение интеллектуала в лучших традициях Сократа могло бы выглядеть как скандал и дерзкая провокация, но смелость и бескомпромиссность Бадью делает эту попытку вернуть мысль об истинной жизни в философию более чем достойной внимания.
В красном углу ринга – философ Славой Жижек, воинствующий атеист, представляющий критически-материалистическую позицию против религиозных иллюзий; в синем углу – «радикально-православный богослов» Джон Милбанк, влиятельный и провокационный мыслитель, который утверждает, что богословие – это единственная основа, на которой могут стоять знания, политика и этика. В этой книге читателя ждут три раунда яростной полемики с впечатляющими приемами, захватами и проходами. К финальному гонгу читатель поймет, что подобного интеллектуального зрелища еще не было в истории. Дебаты в «Монструозности Христа» касаются будущего религии, светской жизни и политической надежды в свете чудовищного события: Бог стал человеком.