Общество знания: История модернизации на Западе и в СССР - [53]

Американский философ X. Сколимовски писал: «Растущее осознание того, что западная цивилизация может быть разрушена, заставляет нас искать прежде игнорируемые причины и взаимосвязи. В феномене техники мы обнаруживаем пункт центральный: здесь сходятся многие пути. В этом схождении вырисовываются основные очертания той структуры, через которую проявляется наша цивилизация. Пути, сходящиеся в технике, включают такие понятия, как „прогресс“, „природа“, „открытие“, „рациональность“, „эффективность“. Философия техники является, таким образом, философией нашей культуры. Это философия человека в цивилизации, увидевшей себя в тупике, которой угрожают излишняя специализация, раздробленность и распыленность и которая осознает, что избрала ложный язык для своего общения с природой» [221, с. 242].

Ученые в «обществе знания» как часть господствующего меньшинства

Уже на заре Научной революции первые объединения ученых осознавали себя как неявную политическую силу. Одно из первых таких объединений они назвали «невидимой коллегией» — по аналогии с коллегиями советников при властителях германских городов, неофициальными, но очень влиятельными органами[49]. Позже научное сообщество стало крупной социальной группой со своими интересами и специфическими способами политического действия. «Научное священничество» стало даже массовой профессией, составляя уже существенную долю населения.

История дала нам очень хорошо изученный и прямо относящийся к нашей теме случай — Великую Французскую революцию. Она разрушила Старый Порядок (эти слова даже писали с большой буквы, чтобы подчеркнуть цивилизационный масштаб этой революции, которая действительно изменила все жизнеустройство). Общепризнанно, что эта революция следовала грандиозному проекту, который вызревал в течение полувека и вытекал из философского и научного течения, которое было названо Просвещением.

Как же вызревал тот проект и в чем выразился? В том, что группа видных деятелей культуры и науки Франции в течение длительного времени целенаправленно и систематически описывала все главные устои Старого Порядка и убеждала общество в том, что эти устои негодны и должны быть сломаны. Английский историк Э. Берк, который наблюдал революцию и написал о ней первую большую книгу, отмечал: «Вместе с денежным капиталом вырос новый класс людей, с кем этот капитал очень скоро сформировал тесный союз, я имею в виду политических писателей. Немалый вклад внесли сюда академики Франции, а затем и энциклопедисты, принадлежащие к обществу этих джентльменов».

На примере энциклопедистов хорошо видно, как вынашивался проект. Небольшая группа видных ученых, соединившись вокруг Дидро и Д'Аламбера, в течение 20 лет (до 1772 г.) выпускала «Энциклопедию», соединив в ней современные знания. Но главный замысел был в том, что каждый научный вопрос излагался так, чтобы доказать негодность Старого Порядка. В 1758 г. Генеральный Совет Франции принял даже специальное постановление об энциклопедистах: «С большой горечью мы вынуждены сказать это; нечего скрывать от себя, что имеется определенная программа, что составилось общество для поддержания материализма, уничтожения религии, внушения неповиновения и порчи нравов». Энциклопедия выходила легально, но был организован и «самиздат», в том числе за рубежом.

Сходный проект мы наблюдали и в СССР. Здесь в подготовке к слому Старого Порядка ученые сыграли аналогичную роль. Видные деятели научной интеллигенции целенаправленно и методически убеждали граждан в негодности всех устоев советского порядка. Оружием ученых, выступающих как участники идеологической борьбы, служил и служит авторитет, который наука завоевала в сфере знания. Этот авторитет был незаконно перенесен в сферу убеждения — по проблемам, далеко выходящим за рамки компетенции науки.

Утопия демократической наднациональной «Республики ученых» осталась в веке Просвещения, сейчас научные коллективы организованы как фабрики. Даже более того, социальные отношения внутри научных фабрик напоминают сословную («феодальную») систему. Дж. фон Нейман говорил: «В современной науке эра раннего христианства проходит, и наступает эра епископства. По правде говоря, руководители крупных лабораторий очень похожи на епископов — и их связью с власть имущими всех типов, и склонностью впадать в плотский грех гордыни и жаждой власти».

Действительно, немногочисленная научная элита («епископы науки») сильно интегрирована в связанную с центрами власти верхушку общества во всех индустриальных странах. В США научная элита составляет одну из взаимосвязанных сетей, образующих «правящий слой» (другие сети составлены финансистами, промышленниками, чиновниками и военной элитой). Ученые включены в управление военно-промышленно-научного комплекса как члены советов директоров корпораций, члены и эксперты множества комиссий и комитетов. Кроме того, они интегрированы непосредственно в политическую власть.

Американский теоретик международных отношений Ганс Моргентау говорил, что взаимодействие и взаимопроникновение академической и политической элит в США привело к возникновению «академическо-политического комплекса», в котором университеты стали гигантскими станциями обслуживания запросов правящих кругов, причем в этой функции превратились в неотъемлемую и незаменимую часть системы. Начиная с Франклина Рузвельта, ученые активно привлекаются руководством США для выполнения политических функций. Так, ученый-экономист Гарри Декстер Уайт был главным архитектором Международного валютного фонда, его план был принят на Бреттон-Вудской конференции. Даже в «анти-интеллектуальную эпоху Никсона» обладателями ученой степени Гарвардского университета были госсекретарь, министр обороны, заместитель госсекретаря, главком союзных сил в Европе, помощник президента по военным вопросам.