Общество знания: История модернизации на Западе и в СССР - [52]
Искусственное создание потребностей в последние десятилетия в обществе, основанном на «экономике предложения», — это извращенное использование идеи прогресса в сочетании с представлением о бесконечности Вселенной во всех ее измерениях[48].
Лишь в самые последние десятилетия, когда стали очевидными естественные пределы индустриальной экспансии, идея прогресса стала предметом сомнений и на самом Западе. Лидер Социнтерна Вилли Брандт писал: «Возможности, идеал и условия того, что мы по традиции называем „прогрессом“, претерпели глубокие модификации, превратившись в объект политических разногласий. Прогресс — в технической, экономической и социальной областях — и социальная политика все чаще и чаще оказываются не только в состоянии конкуренции друг с другом, но даже в оппозиции» [8].
Однако голос европейской «старой» социал-демократии был заглушён жестким идеологическим дискурсом неолиберализма. Проблема возвращается в гораздо более радикальной форме сегодня, в преддверии постиндустриального «общества знания», когда требованием прогресса объявлена глобализация под эгидой США. Она настолько явно угрожает самому существованию множества народов и их самобытных культур, что порождает оппозицию также постмодернистского типа, с необычной конфигурацией — как общее движение левых, правых и националистов.
Игнорировать эту сторону дела неразумно, на нее указали сами американские социологи уже в начале разработки концепции «общества знания». У. Дайзард писал: «Наступающий информационный век существенно осложняет процессы модернизации. Даже прежние ограниченные по своим возможностям коммуникационные каналы очень скоро распространили по миру философию модернизации. Новые же коммуникационные и информационные машины в колоссальной степени ускоряют этот процесс. Развивающаяся по всему миру высокотехнологичная информационная сеть несет на себе отпечаток американского стиля, проявляющегося и в информации, которая передается по ней» [108, с. 350].
Тот факт, что прогресс в распространении структур и институтов «общества знания» в рамках нынешней доктрины глобализации объективно несет в себе угрозу американизации национальных культур, говорит о наличии фундаментального социального противоречия именно глобального масштаба. Это — один из важных срезов социологии «общества знания».
Доводы, которыми апологеты неолиберальной глобализации пытаются смягчить эти опасения, нельзя признать убедительными. Г. Кан пишет, например: «Поскольку сегодня существует много доиндустриальных и индустриальных стран, то вполне может быть, что появится много и постиндустриальных государств, и не обязательно это будет огромная единая космополитическая культура. Более того, движение в сторону постиндустриализма будет происходить в разных местах и различными темпами, но по крайней мере 90 % населения уже сегодня живет в странах, развивающихся в этом направлении» [121, с. 172].
Во-первых, Кан не отрицает угрозы культурной униформизации мира в рамках нынешней волны глобализации, он лишь предполагает, что «не обязательно это будет огромная единая космополитическая культура». Разумеется, не обязательно! Инстинкт самосохранения, хотя и слабый, действует и у человека как вида, следовательно, люди будут бороться против лишения экосистемы человечества необходимого для жизни разнообразия культур. Вторая часть утверждения Кана как раз звучит угрожающе. Да, «в странах, развивающихся в этом направлении» живет 90 % населения, но это вовсе не значит, что все эти 90 % будут «приняты» в постиндустриальное общество.
За последние двадцать лет реализации доктрины глобализации стало очевидно, что новые технологические уклады возникают в странах периферии в виде анклавов — при архаизации труда и быта окружающего их большинства населения. Глобализация воспроизводит повсеместно структуру «центр — периферия». Чем беднее страна, тем разительнее оказывается разрыв в укладах анклавов «общества знания» и периферии — до такой степени, что в мире возникают обширные зоны, где проживают «общности, которые нет смысла эксплуатировать». Таким образом, целые общности людей исключаются даже из «внешнего пролетариата» метрополии. Какое будущее их ждет, хорошо изобразил Жак Аттали [52].
Идея неограниченного господства над природой и доктрина экспансии западного «общества знания» в форме глобализации с образованием не связанной с национальными государствами метрополии «золотого миллиарда» — технократическая утопия, грозящая катастрофическими последствиями прежде всего для самой западной цивилизации, как уже полностью зависимой от новой информационной системы. Угроза фундаментальна, поскольку в самой современной науке и порожденной ею идеологии коренится эта утопия, скрывающая глубокий нигилизм. Здесь — центральная тема социологии «общества знания».
