Общественная миссия социологии - [190]
Один из трудных моментов в социологической характеристике социальных сетей связан с различением, вплоть до противопоставления, формальных и неформальных признаков. По определению Ф. Фукуяма, сеть как социальный капитал – это «группа индивидуальных агентов, которые разделяют неформальные нормы или ценности, помимо тех, которые необходимы для обычных рыночных операций»[757]. Как видим, автор стремится вывести социальную сеть за границы, с одной стороны, формальных организаций, с другой – рыночных отношений. На наш взгляд, такой подход не вполне соответствует эмпирической реальности. Как известно, к формальным регуляторам поведения людей относятся те, которые закреплены в качестве нормы, правила, предписания, стандарта в официальных правовых документах: законах, подзаконных актах, уставах, должностных инструкциях и др. Такие регуляторы внеличностны, универсальны, рутинны и оснащены соответствующей системой санкционирования – поощрений и наказаний. М. Вебер называл основанный на таких нормах тип административного управления бюрократией, сила которой в том, что она может и должна действовать «невзирая на лица». Отношения, строящиеся на основе строгого регламента как узаконенного свода правил называются формальными, точнее, служебными, официальными. Структурно они позиционируются по вертикали – субординация и по горизонтали – координация. Однако формальные регуляторы не способны охватить все сферы жизни, их действие, как правило, не выходит за границы организованной совместной деятельности – труд, учеба и др.
Неформальными регуляторами выступают моральные нормы, религиозные заповеди, психологические феномены – эмпатия, дружба, идентичность, эстетические вкусы и предпочтения, а также идейные убеждения, и отношения здесь строятся свободно, на основе взаимности, общности интересов и т. п. Вместе с тем отделить формальные отношения от неформальных на эмпирическом уровне во многих случаях крайне затруднительно. К тому же пример такой формы забастовки, как «работа по правилам» (строго по инструкциям), показывает, что, если из деловых отношений убрать неформальную составляющую, они деформируются, внося тем самым хаос в производственный процесс. Поэтому представление, что в социальные сети люди вступают «очищеными» от тех формальных регуляторов, которые детерминируют их взаимные отношения в организациях, трудовых коллективах и т. д., некорректно и неконструктивно. В любом случае значительная часть связей занятого человека (работающие, учащиеся, военнослужащие и т. д.) – это те люди, с которыми он контактирует в деловой сфере. Ф. Фукуяма приводит в пример Силиконовую долину, где «социальный капитал, произведенный такими неформальными социальными сетями, позволяет достигать масштабной экономии в научных исследованиях, что невозможно в больших вертикально-структурированных компаниях»[758]. В пояснении отмечено, что инженеры имеют возможность встречаться в баре «для того, чтобы обмениваться идеями и болтать»[759]. Но, если бы они болтали о футболе и т. п., это не стало бы «источником полупроводниковой индустрии». Разумеется, общение в неформальной обстановке стимулирует инновационную активность, но все-таки это должно быть общение по поводу все тех же формальных ценностей и корпоративных норм как целей деятельности. Нельзя же сводить нормы только к распорядку дня.
Что касается отличия социльного капитала от рыночных отношений, то с объяснением автора можно согласиться. Действительно, рыночный обмен не требует прямых контактов, он возможен и между анонимными агентами, и между людьми, которые не любят друг друга и т. д. Обмен между членами сети в принципе свободен от того, что понимается под калькулированием, подсчетом – сколько это стоит, особенно если речь идет об информации. Главное в том, что в социальных сетях имплицитно присутствует априорная презумпция доверия, а значит, и достаточный социальный капитал, снижающий трансактивные издержки. Опыт Японии, умеющей включать каждого работника в «большую семью компании» путем пожизненного найма, простроенной на всю жизнь карьеры, многих других процедур и стимулов, доказывает экономическую эффективность сетей. Но заметим, что при этом формальная структура не ликвидируется и не противопоставляется, а очень искусно сочетается с неформальными регуляторами. Неслучайно именно этот опыт в последние годы стремятся понять и ассимилировать другие страны. Несомненно, у Беларуси в этом плане хорошие возможности, если учесть, что в нашей ментальности не столь большое место занимает эгоцентризм, индивидуализм и т. д. и, наоборот, исторически существует некоторая тяга к спонтанному коллективизму, соучастности, готовности к взаимопомощи, в том числе и в форме «толоки».
