Обольстительная леди Констанс - [58]

– Ты и не подведешь. Для того чтобы добиться успеха, тебе нужно только одно: оставаться собой.

Ей очень хотелось верить, что вместе с восхищением в его голосе звучала и нежность.

– В таком случае я добьюсь успеха, – сказала Констанс, надеясь, что слезы, которые внезапно хлынули из глаз, можно спутать с брызгами морской воды. – Я решила быть собой. Свободной при любых обстоятельствах. Понимаю, мне будет непросто, потому что мои обстоятельства не могут быть иными – только принуждение. Но эти оковы я выберу сама, вот что самое главное.

– Не сомневаюсь, ты добьешься успеха во всем, – сказал Кадар, целуя ее в щеку, – но знай, что я могу тебе помочь, избавив хотя бы от части принуждения.

Снова этот взгляд… в нем сквозила вовсе не нежность.

– Нет, – ответила она, решительно глядя перед собой, на море. – Прошу тебя, – добавила она, когда поняла, что он хочет возразить. – Сегодня у нас передышка. Давай больше не будем говорить ни о прошлом, ни о будущем.

Он кивнул, пусть и нехотя; новый порыв ветра заставил его переключить внимание на парус.

Ее будущее будет одиноким, без Кадара. Она так решила. Она любит его и могла бы стать рабыней своей любви, но не станет. Вот еще одно, чему она здесь научилась. Такой брак в самом деле станет тюрьмой, если он не полюбит ее в ответ, – тогда их брак будет лишен препятствий. Но он ее не любит. Ее пребывание здесь было передышкой для них обоих, и эта передышка близится к завершению. Но ее время еще не истекло. Когда Кадар снова сел рядом и обвил рукой ее талию, она прижалась к нему.

– Спасибо, – сказала она. – За сегодняшний день. Теперь я в самом деле, если захочу, могу без страха плыть на край света.

Он быстро поцеловал ее в губы.

– Не думай о крае света. Как по-твоему, ты можешь подвести нас к берегу?

Он не дал ей возможности отказаться, положив вторую руку на руль поверх ее руки. Сначала ей казалось, что они направляются на огромную серую скалу, но, когда они подплыли ближе, она разглядела за большим островом горстку островков помельче. Они образовывали цепь вокруг центрального, самого большого острова.

– Здесь мы пристанем, – сказал Кадар, уверенно ведя дау по узкому каналу, где вода была такой чистой и мелкой, что она увидела дно. – Держи крепче, – велел он, – и направляй нос вон в ту расселину.

Она подчинилась, а он занялся парусом. Чуть позже он подсел к ней и помог править: бухточка приближалась с угрожающей скоростью. Кадар проворно выскочил на каменный причал, привязал дау и подал ей руку, помогая выйти на берег. Констанс пошатнулась; после качки колени на суше подгибались. Он взял ее за руку и повел вверх, по ступеням, вырубленным в скале.

– Что здесь? – спросила она в изумлении.

– Остров называется Корос.

На другой стороне бухты между скалами росли кусты. Поднявшись наверх, Констанс увидела стену, сложенную из белого камня, и Кадар завел ее в подобие ворот. Констанс замерла на месте, лишившись дара речи от изумления. Перед ними расстилалось обширное пространство, похожее на античную рыночную площадь или форум. Высились остатки высоких колонн, стоявшие в два ряда; одни достигали двадцати футов в высоту, другие были довольно низкими. На земле лежали длинные плоские камни – наверное, из них были сложены стены древнего сооружения. Форум с трех сторон открывался к морю, но его построили вплотную к скале, круто уходящей вверх. Вырубленные в скале ступени вели к еще одной, более высокой и узкой, террасе.

Здесь, в тени пальм, стояла палатка. Алая, с золотыми кистями, она с трех сторон была окружена деревьями. Полог был открыт. Сидя в палатке, можно было любоваться морем. Констанс захлопала в ладоши, а когда вошла, обрадовалась еще больше. Палатка была подбита шелком, пол устилали толстые ковры и груды мягких бархатных подушек. С потолка свисали лампы; масла в них было столько, что должно было хватить на всю ночь. В глубине стоял широкий, низкий диван, заваленный одеялами. Она задрожала от предвкушения, гадая, какие еще радости принесет ей ночь. Но пока некогда было думать о ночи; слишком многое отвлекало от важных мыслей. В тени пальм их ждал накрытый стол. У стола стояло несколько корзин с крышками, где хранилась еда. Она с благодарностью взяла протянутый Кадаром бокал с лимонадом.

– Как? Где они все? – с изумлением спросила она, озираясь по сторонам в надежде увидеть целую армию слуг, которая требовалась, чтобы все это устроить.

– Сейчас здесь никого нет, кроме нас, – ответил Кадар, довольный ее реакцией. – Все подготовили для нас на рассвете.

– Ты приказал сделать все специально для меня? А если бы мне отказало мужество?

– Я знал, что не откажет. Ну как, тебе нравится?

– Очень нравится. Здесь волшебно.

– Есть еще кое-что. – Он взял ее за руку и вывел из палатки. Они спустились на несколько ступенек и очутились на пляже, где между двумя высокими пальмами был натянут гамак.

Констанс запрыгала от радости.

– Кадар!

Она обвила его шею руками.

– Так вот что ты имел в виду, когда обещал, что ночью я буду лежать на пляже, слушать шелест волн и смотреть на звезды!

– Если верить легенде, здесь жили морские обитательницы, которых вы, европейцы, называете русалками. В отличие от других русалок наши морские жители умеют дышать и могут жить на суше, если остаются недалеко от моря. Говорят, что сюда, на остров, русалки притаскивали моряков, чьи корабли они заманивали на скалы. Разумеется, они брали к себе только самых красивых, самых мужественных, самых сладострастных моряков, потому что морские сирены отличаются поистине ненасытным аппетитом. – Кадар многозначительно улыбнулся. – Дети, рожденные от таких союзов, могут жить под водой. Однако со временем моряки научились обходить это место, и у русалок больше не было молодых мужчин, способных удовлетворить их. Поэтому вместе со своими детьми они вернулись в море. Хотя говорят, что бурными ночами, в шторм, слышно, как они приплывают к острову и поют песни в тщетной надежде, что какой-нибудь моряк, не слышавший легенду, послушает их и попадет сюда.