Обманщик и его маскарад - [99]

– Тогда выбросьте свой детектор. Он лишь застит вам глаза, манит несбыточными химерами, отправляет на охоту за призраками.[282] Это подлинная купюра. Выбросьте вашу бумажку.

– Нет. Она не такая полезная, как мне сначала показалось, но я должен изучить другую купюру.

– Как пожелаете, но я больше не могу добросовестно помогать вам, так что прошу извинить меня.

Поэтому, пока старик вернулся к своему кропотливому занятию, космополит, дабы не отвлекать его, вернулся к чтению. Наконец, убедившись в том, что его собеседник отринул свое предприятие как безнадежное и вернулся к отдыху, космополит обратился к нему с вескими комментариями по поводу прочитанного, которые становились все более серьезными и тяжеловесными, покуда он не закрыл тяжелый том над столом и, с большим затруднением, не рассмотрел остатки золоченой надписи с названием благотворительного общества, распространявшего судовые Библии для общего пользования.

– Ах, сэр, – произнес он. – хотя все должны радоваться мысли о присутствии такой книги в общественных местах, однако есть обстоятельство, препятствующее особой радости. Посмотрите на этот том; снаружи он выглядит потертым и поношенным, как старый саквояж в складском помещении, но внутри, – белым и девственным, как только что распустившиеся линии.

– Верно, верно, – с грустью согласился старик, впервые обративший внимание на это обстоятельство.

– Это не единственный раз, когда я вижу общественную Библию на пароходе или в гостинице, – продолжал его собеседник. – И все они были такими: старыми снаружи и новыми внутри. В самом деле, это уместно характеризует нашу внутреннюю невинность, лучший признак истины, пусть и очень древней; но это свидетельствует о прискорбно невысокой оценке такой доброй книги среди путешественников. Возможно, я ошибаюсь, но мне представляется, что если бы путешественники больше доверяли друг другу, все бы выглядело иначе.

Отвлекшись от детектора подделок, пожилой джентльмен погрузился в размышления об услышанном, и наконец, с просветленным видом, обратился к космополиту:

– Тем не менее, из всех людей именно путешественники должны доверять мудрым наставлениям этой книги.

– Верно, верно, – задумчиво согласился тот.

– И они будут рады этому знанию, – продолжал старик, постепенно воодушевляясь, – ибо в своих блужданиях по долине смертной тени, какими бы приятными или обязывающими они ни были, мы не должны доверять бездумным тревожным механизмам и оборонять себя от непредвиденных опасностей. Они лишь должны верить в Силу, способную и готовую защитить нас, когда мы сами не способны на это.

Перемена в его тоне и манере речи вызвала некую ответную реакцию у космополита, который, наклонившись к нему, грустно произнес:

– Хотя путники редко обсуждают друг с другом этот вопрос, но вам, сэр, я откровенно скажу, что разделяю ваше стремление обеспечить свою безопасность. Я много странствовал по миру и продолжаю мои странствия; тем не менее, в этой стране и особенно в некоторых ее краях, где мне рассказывают истории о мерах предосторожности на пароходах и железных дорогах, я могу утверждать, что на суше и на воде меня никогда серьезно не беспокоили, хотя временами и слегка досаждали. В вашем обществе, сэр, я чувствую себя надежно, как в Комитете общественной безопасности,[283] который проводит безмолвные заседания и выставляет незримый патруль, продолжающий бодрствовать, когда мы крепко спим, и чья ровная поступь раздается в лесах, как и в городах, на реках, как и на улицах. Короче говоря, я никогда не забуду строку из Писания, которая гласит: «Господь будет упованием твоим».[284] Путник, не укрепившийся в этой вере, испытывает злосчастные сомнения, и в своей слепоте вынужден беречься несуществующих угроз.

– И тем не менее… – тихо промолвил старик.

– Здесь есть раздел, который я должен вам прочитать, если он находится на месте, – продолжал космополит и снова взял книгу. – Но эта солнечная лампа начинает тускнет.

– Так и есть, так и есть, – пробормотал старик, словно остатки сил покинули его. – Бог ты мой, уже очень поздно. Мне нужно в постель! Давайте посмотрим, – он встал и с тоскливым выражением оглянулся на стулья и кушетки, потом посмотрел на ковер. – Давайте посмотрим, посмотрим… Есть ли тут что-то, о чем я забыл… забыл? Я что-то смутно припоминаю. Мой сын, очень заботливый человек, сказал мне об этом сегодня утром… только сегодня утром. Это кое-что, о чем нужно позаботиться, прежде чем ложиться в постель. Что это может быть? Что-то надежное, для надежности. Ох, моя бедная старая память!

– Позвольте догадаться, сэр. Спасательный пояс?

– Так и есть. Он сказал, чтобы я проверил наличие спасательного пояса в моей каюте; он сказал, что на пароходе их выдают всем пассажирам. Но где они? Я их не вижу. Как они выглядят?

– Полагаю, сэр, они выглядят примерно так, – его собеседник достал ночной горшок с изогнутым оловянным отделением внизу. – Да, сэр, полагаю, что это спасательный пояс, притом очень хороший, хотя я не претендую на обширное знание этого предмета, так как не пользуюсь ими.

– Вот так дела! Кто бы мог подумать? Это и есть спасательный пояс? Та самая штука, на которой я недавно сидел?