Обман и обольщение - [89]

Маргарет чувствовала такое сильное, всепоглощающее счастье, что ей хотелось кричать. Она подняла руку и дотронулась до волос Тревора.

– Я не… – прошептала Маргарет.

Тревор посмотрел на нее. Ее рука упала, но он подхватил ее и сжал в своих ладонях.

– Мэгги? – Он придвинулся к ней, глядя на нее так, будто не мог поверить в то, что она открыла глаза и заговорила.

– Я не… не умру, – прошептала Маргарет. – Ненавижу, когда… героиня… в конце умирает…

– Я тоже, – ответил Тревор и наклонился, чтобы поцеловать ее.

Маргарет на мгновение закрыла глаза и тут же открыла их.

– Сделай кое-что для меня, – попросила она, открывая их опять.

– Все, что хочешь.

– Скажи еще раз, что любишь меня, – шепнула Маргарет.

Тревор счастливо, с облегчением рассмеялся. А потом без конца повторял:

– Я люблю тебя, я люблю тебя, люблю!

В тот день доктор Трэверс уже во второй раз приехал в Эштон-Парк. Его провели в спальню Маргарет. Он промыл и перевязал рану, а потом вышел в коридор, чтобы поговорить с ожидавшими его членами семьи.

– Она потеряла много крови и ослабла, но рана не задела жизненно важных органов. Конечно, всегда есть риск инфицирования, но я надеюсь, что все будет в порядке. Леди Кеттеринг, я объясню, что делать дальше. Сейчас самое главное – покой и постельный режим. Я приеду навестить больную завтра утром.

Через несколько часов в поместье приехал Ван Альден. Он посмотрел на Тревора так, будто собирался задушить его голыми руками, но когда спустился вниз после визита в спальню дочери, выражение его лица стало более благосклонным. То, что рассказала ему Маргарет за время их короткой встречи, его явно порадовало. Тревор знал, что заслуживает гнев Ван Альдена, но перемену в настроении тестя встретил с облегчением.

К вечеру Маргарет стало гораздо лучше – она уже могла сидеть в постели. После ужина все семейство собралось в ее комнате, чтобы развлечь больную и выпить немного вина. Маргарет пила чай и держала Тревора за руку, слушая последние новости.

– Луччи, его брат и еще двое бандитов сидят в тюрьме, – сообщил Эдвард. – Их обвинили в похищении и попытке убийства. Шелтон сказал, что суд состоится через две недели.

– Я добьюсь, чтобы их повесили, – пообещал Ван Альден. – Эту женщину, Изабеллу, тоже надо было бы наказать. Но к сожалению, за ложь мужу не судят.

– Она заплатит за то, что сделала, – заверил его Эдвард. – Я обратился в Британское посольство с запросом, и мне ответили, что египетские власти, которые занимаются проверкой бизнеса Луччи, обнаружили множество незаконных сделок. Мой знакомый в посольстве сказал, что они намерены конфисковать его имущество. Изабелла лишится всего.

Тревор повернулся к жене и сказал так тихо, чтобы только она могла слышать его:

– Прости, что тебе пришлось услышать о моей связи с Изабеллой. Она была короткой и довольно неприятной. Я не хотел, чтобы ты знала об этом.

Маргарет шепнула в ответ:

– Не важно. Это было до того, как мы с тобой познакомились. Я никогда не буду попрекать тебя прошлым.

– Ну и слава Богу.

Разговор вокруг продолжался, но Тревор с Маргарет молчали, слишком поглощенные друг другом. Корнелия посмотрела на них и поднялась с места.

– Я хочу произнести тост, – сказала она, подняв бокал. – Давайте выпьем за настоящую любовь.

– Давайте, – хором ответили Эдвард и Ван Альден, подняв бокалы. Тревор последовал их примеру. Он коснулся бокалом чашки Маргарет и с улыбкой произнес:

– Я выпью за любовь – самое главное, что есть в жизни.

Эпилог

Капри был прекрасен, особенно ночью, когда луна отражается в море и заливает призрачным светом римские руины. Сидевшая на мраморной колонне Маргарет нетерпеливо поерзала, чем заслужила упрек мужа:

– Не двигайся. – Тревор посмотрел на нее поверх мольберта. – Я почти закончил.

– Это хорошо, – весело отозвалась она. – А то у меня сейчас сведет шею.

– Ты же хотела, чтобы тебя нарисовали в лунном свете, – напомнил Тревор. – Так что не жалуйся.

– Я и не жалуюсь, – ответила Маргарет. – На самом деле я считаю, что наш медовый месяц – самое лучшее приключение, которое у нас с тобой было.

– Вижу, что я создал опасный прецедент, – со стоном заявил Тревор. – Приключения, развлечения, потом опять приключения. – Он добавил еще один штрих и заявил: – Все, я закончил.

Маргарет спрыгнула с колонны. Она взяла пеньюар из золотистого шелка, сшитый из такой же материи, что и соблазнительно открытая сорочка, которая была на ней надета, и отряхнула его от песка. Накинув его на плечи, Маргарет подошла к Тревору, чтобы посмотреть на его творение. Она с сомнением оглядела картину, не зная, что сказать.

– Ну как? – спросил Тревор.

Маргарет набрала побольше воздуха и честно призналась:

– Это ужасно.

Он мазнул голубой краской по ее носу.

– Какая дерзость! Тебе обязательно все время говорить только правду? Разве ты не знаешь, что должна была восхититься моим творением? Я твой муж, и ты должна мне льстить.

– Правда? – Маргарет нахмурилась. – Так, дай подумать… Льстить… Что-то не припомню такого. Это входит в клятву о любви, уважении и заботе?

– Да, конечно. – Отложив в сторону кисть и палитру, Тревор схватил жену, и они со смехом упали на песок.