Облако желаний - [8]
Ван Ыок плелась по Альберт-стрит. Вообще-то Билли Гардинер был еще и умным. Настолько умным, что учителей это доканывало. Казалось, он не обращал никакого внимания на других, а потом вдруг правильно отвечал на вопросы, заданные специально, чтобы загнать его в тупик. Кажется, он умел без всяких на то усилий концентрироваться сразу на нескольких вещах одновременно.
Жар от асфальта обжигал ноги сквозь дырочки в туфлях. Из дверей ресторанов время от времени доносились ароматы кориандра, чеснока и лемонграсса. Ван Ыок шла домой давно привычным маршрутом, старалась избегать наркоманов, потому что ее форма ученицы частной школы так и манила к себе всяких нелицеприятных субъектов, и через каждые три метра натыкалась на знакомых.
Подойдя к высотному зданию, где располагалась ее квартира, Ван Ыок с наслаждением остановилась в знакомой длинной тени, которую оно отбрасывало ближе к знойному вечеру.
Отлично. На площадке тусовались Ник Спэрроу и его дружки. Почти всех маленьких детей позвали на обед домой. На улице остались только большие мальчишки, которые тут же заняли место малышей.
– Телка, телка, телочка! Эй, телочка! Леди хочет пошалить. – Ник схватил себя за промежность и повращал бедрами.
Серьезно? С чего она должна выслушивать второсортные пошлости Ника Спэрроу, которые он позаимствовал из американского сериала? Средь бела дня, да еще и на собственной территории? Она посмотрела, кто именно был с ним. Мэтью Тран и еще три парня, которых она знала по начальной школе Уэст-Абботсфорд. В любой другой день она притворилась бы, что их здесь нет, и прошла мимо. Может, дело в том, что Ван Ыок уже перешла в одиннадцатый класс и на горизонте уже маячили окончание школы и начало взрослой жизни? А может, дело было в странном поведении Билли Гардинера, совершенно сбившем ее с толку? Она не стала опускать глаза и проходить мимо. Она не позволит им испортить свое настроение. Она заставит себя заговорить. Сказать хоть что-нибудь, сейчас. Прямо сейчас, чтобы не упустить момент. Чтобы поставить этих придурков на место.
Но ничего не вышло.
Ван Ыок, как могла дерзко, развернулась на пробковом покрытии площадки и ушла, надеясь, что вся злость, какую она чувствовала, отразилась на ее лице. Несмотря на то, что она не смогла и звука вымолвить. Что остановило ее? Входя в вестибюль здания, она чувствовала, что предала всех: себя, Джейн Эйр и Деби.
Из спальни родителей доносился стук оверлока. Три или четыре дня в неделю мама занималась шитьем, что по сравнению с теми временами, когда Ван Ыок была маленькой, напоминало почти что выход на пенсию. Это снова были детские ползунки, судя по бледно-голубой ткани на скамье в кухне, на которой мама делала предварительный раскрой. Ван Ыок взяла яблоко и отправилась в свою комнату, чтобы в оставшиеся пару часов до ужина поделать домашнюю работу.
В начале восьмого класса Ван Ыок вместе с Деби, своей наставницей из подготовительного клуба, начали читать «Джейн Эйр». Сначала книга казалась ей очень тяжелой. А слова! У нее до сих пор был этот список. Cavillers, moreen, lamentable, letter-press, promontories, accumulation, realms, vignettes, eventide, torpid, hearth, crimped, stout, dingy, lineaments, visage, gorged, bilious, bleared, sweetmeats, morsel, menaces, inflictions, mused, tottered, equilibrium, rummage, tyrant, pungent, predominated, subjoined[6]… И это только в первой главе. Эта груда непонятных слов рождала панику, сомнение в собственной грамотности, отчаяние! Ван Ыок никогда не слышала таких слов дома. Если уж на то пошло, она вообще была единственной в семье, кто когда-нибудь будет читать книги типа «Джейн Эйр».
Ван Ыок до сих пор помнила, как осветилось лицо Деби, когда она прочитала первую строчку: «There was no possibility of taking a walk that day»[7]. Энтузиазм Деби был невероятно заразительным.
– Я настоящая фанатка этой книги, – говорила Деби. – Мой учитель в восьмом классе заставил написать пересказ каждой главы, и это было очень здорово. У меня появилось такое ощущение, как будто мы сроднились с книгой. Я знала ее наизусть.
Ван Ыок тогда решила, что тоже хочет знать эту книгу наизусть. И когда они прочитали четвертую часть романа, случилось кое-что поистине волшебное. Спустя недели тяжелой и кропотливой работы что-то щелкнуло; Ван Ыок перестала запинаться на незнакомых словах и длинных предложениях. Слова магическим образом стали открывать ей свое значение, по крайней мере, большинство из них, через контекст. А предложения перестали быть препятствиями и начали рассказывать историю. Ее глаза бежали вперед; она понимала форму и ритм языка. Она переживала за Джейн и умирала, как хотела знать, что же случится дальше. Она словно сама испытала все горести и унижения Джейн и в конце книги торжествовала вместе с ней.
После того как Ван Ыок читала вслух абзац, они с Деби обсуждали его, говорили о тех временах, когда был написан роман, об ограничениях и ожиданиях, возложенных на героинь типа Джейн, да и на всех женщин в зависимости от их социального статуса. Они беседовали о религии в ту эпоху, о том, как обращались с людьми, у которых были психические заболевания, и, когда они почти закончили читать книгу, Деби сказала: «Никогда не слушай тех дураков, которые утверждают, что «Джейн Эйр» – это роман о девушке, которая заполучила мужчину, пусть и грубияна. Нет, эта героиня добилась всего, чего хотела, и жила по собственным принципам, потому как обладала моральной силой, интеллектом, мужеством, воображением и железной волей. И это чертовски крутой список! Только представь себе: Шарлотта Бронте написала эту книгу в тысяча восемьсот сорок седьмом году! Впечатляюще для женщины, жившей в ту эпоху!»
Шестнадцатилетняя Сибилла оказывается в диких условиях – в прямом смысле! Частная школа, в которой она учится, отправляет учеников на природу. Целый семестр вдали от цивилизации – без мобильников, любимых книг и простых удобств. Такая жизнь кого хочешь доведет до истерики, а уж неуверенную в себе старшеклассницу, переживающую первую влюбленность, и подавно. Ситуация усложняется, когда в безумный, но знакомый мир Сибиллы врывается Лу. Новенькая не горит желанием играть по правилам стаи и с кем-то дружить.
В романе крупного венгерского прозаика рассказывается о славном историческом прошлом венгерского народа — провозглашении Венгерской советской республики в 1919 году. Автор убедительно показывает, как установление пролетарской диктатуры всколыхнуло все слои тогдашнего венгерского общества, а ее притягательные идеи привлекли на сторону революции не только широкие массы рабочих и крестьян, но и представителей интеллигенции. Роман предназначен для массового читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этом немного грустном, но искрящемся юмором романе затрагиваются серьезные и глубокие темы: одиночество вдвоем, желание изменить скучную «нормальную» жизнь. Главная героиня романа — этакая финская Бриджит Джонс — молодая женщина с неустроенной личной жизнью, мечтающая об истинной близости с любимым мужчиной.
Книга эта – вне жанра. Книга эта – подобна памяти, в которой накоплены вразнобой наблюдения и ощущения, привязанности и отторжения, пережитое и содеянное. Старание мое – рассказывать подлинные истории, которые кому-то покажутся вымышленными. Вымысел не отделить от реальности. Вымысел – украшение ее, а то и наоборот. Не провести грань между ними. Загустеть бы, загустеть! Мыслью, чувством, намерением. И не ищите последовательности в этом повествовании. Такое и с нами не часто бывает, разве что день с ночью сменяются неукоснительно, приобретения с потерями.
Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.