Обитаемая. Восхождение в рай - [19]
- Сюда система тебя не впустит. - Профессор отвернулся к стеклу, сурово рассматривая вмешавшийся в экзамен живой экспонат. - С другими не просись.
- Давай уже, чебурахнутый, топай - воздух заканчивается, - поторопил напарник.
Экспонат махнул рукой, мол, увидимся и вразвалочку поплелся к переходному шлюзу.
X
Поужинав с вернувшимися детьми в обществе капитана, Ридгер отправился в переговорную. Маленькая, напичканная шифровальным оборудованием комната окружила педантично подчеркнутой аскетичностью. Утопила в свете пустого голографического экрана. Ожидая сеанса, исполнительный директор привычно устроился в кресле. С удовольствием вытянулись длинные ноги, во рту играет пряное послевкусие роскошного букета вина. Пальцы сами собой тихо выстукивают новомодный ритм. Прикрыл глаза вспоминая:
- Ведь так и не успел посмотреть Катин инфокристалл. Эпидемии, грязные деньги. Ох и махинатор же генеральный, и ведь не подкопаешься. - Шлепнул себя по карману - горошина кристалла на месте. - Хорошо, что не знает, как мы с Катей под него роем. И ведь не придешь, не спросишь без обиняков, чьих рук это дело. Голова одна и второй раз не прикрутят... Да и вообще, даже разговоры с генеральным непредсказуемы, обычно вообще двусмысленны. Ни разу после эпидемии в Метрополии, - припомнил исполнительный директор и тут же поправился, - после смерти его дочери - генеральный не дал конкретной инструкции. Вопросы, скрытые намеки, аргументы. Выводы всегда делаешь сам. Сам принимаешь решения. - Ридгер почесал бровь. - Но, насколько они свои? Выводы, решения, генеральный ни разу их не оспорил... Ну и лис...
По лицу скользнула тень. Экран шевельнулся, и комната стала тесной от тихой властности голоса:
- Анатолий. Наверное, не время спать, молодость уходит.
-Молодость? - Взгляд сфокусировался на плотно сбитом мужчине с колючим взглядом. Как всегда, генеральный выглядит цветущим, благородный вид - естественное продолжение природного совершенства. Ни намека на врачей, ни тени сомнений в отсутствии пластических операций, которых не было как минимум шесть.
- А ведь он вдвое старше меня, - подумал Ридгер.
- Здравствуйте, шеф.
- Что у нас?
- Как обычно, порядок. - Кивнул Ридгер.- Подготовка прошла по плану, завтра прыжок.
- Да, да. - Размеренно ответил экран. - Я внимательно слушал твою презентацию. И знаешь, о чем мне подумалось?
Ридгер вопросительно вскинул брови.
- Подумалось, не ошибся я тогда в выборе практиканта. Очень качественная лапша. Даже опрокинул коньячка за твое здоровье.
- Спасибо, шеф.
- Тебе оттуда не слышно, но здесь... - Он пожевал губами. - Здесь твоя речь - разорвавшаяся бомба, весь эфир гудит о нас как растревоженный улей. Какая музыка на сердце... Порадовал старика...
- Благодарю. - Кивнул Ридгер и про себя подумал: "Молодость... К чему он ведет?"
Фигура на экране шевельнулась:
- С группой высадки, надеюсь, все тихо? У нас все как по нотам?
- Ох, шеф, тут не ноты, тут целый концерт, симфония намечается.
- Тебе отведена роль дирижера, - генеральный уверенно ткнул пальцем, - дирижируй... Пока тебе удается.
Ридгер кивнул.
- И помни, Анатолий, отчетливо помни цели. - Шеф помолчал. - Ты, наверное, много думал последнее время. Зачем? Какого дьявола мы там забыли?
- Скорее так: как другая жизнь послужит базой развития? Что это даст концерну, нам? - Ухоженная рука почесала бровь. - Что мы можем получить за свои немалые вложения. - Исполнительный директор пожал плечами.- Но, пока это загадка. Кот в мешке, если хотите.
- Да, - кивнул генеральный. - Ну, что ж, сдается мне, у корпорации есть средства на кота. Упитанного, знаешь ли, резвого такого котеночка.
Вслушиваясь в пассажи, Ридгер подался вперед:
- В каком же рукаве у шефа туз? - подумал он. - Прямого ответа не будет. О чем он молчит?
- Ну, да ладно, мы не молодеем, а время идет. Мне подумалось, что неплохо бы несколько обезопасить группу высадки.
Ридгер улыбнулся:
- Есть предложения?
- Скорей соображения. Сейчас на орбите Клио висит "Тихий".
- Завтра они закончат сбор информации. - Кивнул Ридгер. - После прыжка по плану стыковка с ним. - Про себя хмыкнул, - молодость... Как же... Ну и пройдоха.
- Да, да. Там есть андроид, Дерик, кажется. Его тоже можешь использовать в высадке, только озаботься, чтоб его память слили для нашего безумного профессора, а то мало ли. - Шеф улыбнулся. - Кошара может оказаться с коготками. И, наверное, неплохо прислать копию вместе с "Тихим" - куча картинок, реклама. - Генеральный улыбнулся. - Ну, ты понимаешь. Хочу дожить до нашего триумфа.
Ридгер кивнул.
- И помни, мой мальчик, истинные дела вершатся в тишине. Тайна, это то, что привлекает. Продается. То, что должно быть сохранено любой ценой. Я хочу сказать - наш кот должен мурлыкать то-о-олько для нас. Мне думается, наши мысли созвучны?
- Вполне. Пока не вижу проблемы: исследовательский персонал связан договором.
- А колонисты? Убедительно прошу, озвучь им нашу позицию, объясни.
- И какой аргумент использовать? - Хмыкнул Ридгер. - Деньги, кнут, может быть пряник?..
- Что я слышу, мальчик мой? Мне ли учить тебя убеждать?.. Планета же большая? Грунт, наверное, глубокий. Помнишь, что я говорил о тайне?
Вы когда-нибудь видели молодого только оперившегося беркута? Гордого, с расправленными над обрывом крыльями? Слышали его отчаянный клич? Тогда вы знаете, что происходит дальше. Повзрослевший юнец по доброй воле срывается вниз. К стонущим скалам. К брызгам. Неокрепшие крылья рвут ветер, а мокрые камни растут все быстрей и быстрей… И не у каждого находятся силы пережить этот отчаянный день. Сколько их там, на скалах? Скольких слизали волны. И только дерзкий, отчаянный, гордый сопротивляется даже не дрогнув. У таких хватит сил взмахнуть еще раз.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.