Обеты молчания - [101]

– Мне принести чашечку чая?

– Нет, спасибо.

Элли продолжила заниматься своими делами. Из других кабинетов доносились разные звуки, характерные для оживленной работы главного штаба обычным будним днем. Но из-за двери старшего констебля не доносилось даже отголосков ее речи.

Последний раз они встречались на короткой пресс-конференции, последовавшей за арестом и обвинением Клайва Раули. Пола Девениш говорила, Саймон стоял рядом с ней и не произносил ни слова; она отражала вопросы, на которые, как все понимали, существовали только определенные ответы. Потом она выступила в конференц-зале с речью, поблагодарив и похвалив всех сотрудников, а потом сразу ушла. С этого момента стояла тишина, вплоть до этого утра, когда она попросила его приехать.

Он был рад выбраться из Лаффертона. Атмосфера в участке была натянутая и тихая. Постоянно появлялись дела, когда сотрудников внутренних органов привлекали за нарушения, и хотя старший суперинтендант сталкивался с парой таких случаев в своей карьере, ничего из сделанного его офицерами даже отдаленно не было настолько серьезно, как это. Клайв Раули войдет в историю полиции. Остальные члены вооруженного спецотряда были все еще поражены, они никак не могли поверить, что один из них, человек, с которым они работали в тесной спайке, основанной на глубочайшем доверии и взаимовыручке, мог использовать свои умения, подготовку и свое оружие, чтобы убить столько человек. Каждый инцидент был подробно рассмотрен, ничего другого и не обсуждали. Что Раули был за человек, говорил ли он когда-нибудь хоть слово, которое могло бы навести их на мысль, все «что, где, как и почему» были много раз рассмотрены под микроскопом, и Серрэйлер не собирался препятствовать такой посмертной экспертизе. Пока что. Им нужно было выговориться, и он не имел ничего против, пока эти разговоры оставались в стенах участка.

Раули не стали обвинять в последнем покушении. Мать была ранена, но несерьезно. На девушке не осталось ни царапины. Раули был профессиональным стрелком. В каком бы неуравновешенном он ни был состоянии, он бы ни за что не промахнулся по ней. Не с такого расстояния. Он, видимо, сознательно целился мимо.

Во время ареста он ничего не говорил. Он не проронил ни слова и ни одному из них не посмотрел в глаза. Все произошло за несколько очень напряженных, но идеально организованных минут.

Прошло некоторое время. Элли вышла. Вернулась. Снова улыбнулась Саймону. Ответила по телефону. Вернулась к своему компьютеру. Через несколько минут она встала и включила свет. День был ветреный и дождливый, на небе нависали облака серого цвета. Осень стала другой.

Элли взглянула на него.

– Извините за ожидание, – улыбнулась она.

Они провели похороны Криса накануне, под этим дождем и ветром, в этом мрачном сумраке. Кэт сделала все по-своему. Служба проходила в приделе Богоматери в соборе, и туда набилась куча народу – хотя она была совсем маленькая. В сообщении о похоронах говорилось только «Семья», но пациенты и коллеги тоже пришли, и они были этому рады. Сэм – бледный, серьезный – встал за кафедру рядом с гробом своего отца и прочитал короткую молитву. И единственный раз в жизни Ханна не шумела, не требовала внимания, но только внимательно глядела на него. «Это он сам попросил ее», – сказала Кэт. Все мероприятие прошло как-то удивительно быстро. В любой момент, казалось Саймону, объявится Крис, встанет рядом с ними, и в итоге окажется, что всего этого на самом деле не было, что это чьи-то чужие похороны, нелепая ошибка.

Кэт пошла с матерью и братом Криса в крематорий. Ричард и Джудит забрали детей в Галлам Хауз. Поминок не было.

Саймон посмотрел, как все они вышли через боковую дверь, а потом пошел под льющим как из ведра дождем обратно на работу.

Он сидел на жестком стуле в приемной своей начальницы, и у него в голове были только эти похороны: белое лицо его племянника, его внезапно постаревший отец, глаза Кэт, уставшие от слез, запах затушенных служками свечей, звуки шагов несущих гроб на каменном полу. Крис. У Саймона были такие замечательные, такие открытые отношения со своим зятем, и он очень долго был частью его жизни; они были друзьями и членами одной семьи, как братья, но без напряженности, которая неизбежна между близкими родственниками. И Крис был лучшим мужем для Кэт, лучшим отцом для детей, лучшим врачом. Лучшим.

– Саймон?

Он поднял глаза, на секунду растерявшись, но потом взял себя в руки и стал готовиться к разбору полетов.

Его не было. Ему вообще ничего не было сказано. Во всяком случае, прямо.

– Я знала, что не ошибалась, доверяя тебе, – сказала старший констебль с хитрой улыбкой.

– Спасибо, – Саймон улыбнулся в ответ. – У меня было предчувствие по поводу свадебной ярмарки. Но как только я вызвал вооруженных ребят, которые дежурили у собора, и погнал их в сторону отеля, я начал паниковать. Не по поводу королевских особ. По поводу вас. И вашей реакции.

– Мы получили благодарности и комплименты от лорд-лейтенанта и благодарности от кабинета принца. В соборе все не могло пройти более гладко, хотя рада, что у нас нечасто проходят подобные события, это слишком большая нагрузка на систему. Как команда?